В своей
предыдущей книге1 я попытался дать очерк истории русского
офицерского корпуса со времени зарождения регулярной русской армии до революции.
Настоящая книга является как бы продолжением ее, повествуя о трагической судьбе
русского офицерства после катастрофы 1917 года. В ходе Первой мировой войны
русский офицерский корпус очень сильно изменил свое лицо по сравнению с
довоенным временем, и далеко не был уже той сплоченной силой, которая
обеспечивала внутреннюю и внешнюю безопасность страны на протяжении столетий.
Поэтому далеко не все его представители приняли участие в борьбе за российскую
государственность против коммунистического Интернационала в годы гражданской
войны, предпочтя по соображениям личного порядка отречься от своего прошлого и
профессии и остаться в стороне от нее, а многие (пусть в большинстве и по
принуждению) даже сражались на стороне разрушителей России против своих недавних
сослуживцев. Трагедия русского офицерства связана, таким образом, не только с
гибелью его лучших представителей и его исчезновением как исторического явления
и, но и с этими печальными обстоятельствами.
Но, как бы там ни было, судьбы российского офицерства заслуживают внимания, даже
если бы в них не было ничего исторически поучительного: оно было достаточно
ярким явлением и сыграло слишком большую роль в нашей истории, чтобы не вызывать
интереса. Данная книга представляет собой общий очерк истории российского
офицерства после гибели исторической России, в котором прослеживаются основные
типы судеб его представителей, оказавшихся в тех или иных армиях или вне их и
делается попытка определить хотя бы приблизительно численность этих групп
офицерства, на том уровне, на котором это сегодня возможно.
При обилии публикаций о судьбе отдельных представителей и иногда групп русского
офицерского корпуса, обобщающего труда на эту тему не создано даже в зарубежной
русской военной литературе (излишне говорить, что при коммунистическом режиме
ничего подобного появиться в принципе не могло). Однако в эмиграции было создано
множество трудов, освещающих участие офицерства в гражданской войне и его
положения за рубежом, которые можно разделить на следующие группы: 1)
капитальные военно-исторические труды, посвященные революции и гражданской
войне, 2) подробные истории отдельных белых частей (содержащие многочисленные
сведения об их составе и потерях), 3) истории и памятки отдельных полков и
учебных заведений русской армии, созданные, как правило, в соответствующих
полковых объединениях и содержащие главы об участии этих частей в гражданской
войне, а также списки их офицеров — расстрелянных, убитых и состоящих в
объединениях за рубежом, которые в условиях отсутствия сводных данных позволяют
наглядно представить себе судьбы офицерства, 4) работы, посвященные отдельным
операциям и эпизодам гражданской войны и эмигрантской жизни, 5) мемуары
руководителей Белого движения, 6) воспоминания рядовых офицеров и иных
участников событий. В совокупности они дают достаточно полную картину судеб той
части офицерства, которая сражалась в белых армиях и оказалась в эмиграции.
Советские авторы писали лишь о той части бывших офицеров, которая служила
большевикам (как они выражались, «перешла на сторону Советской власти»), причем
исключительно с целью подтвердить таким образом «историческую правоту дела
коммунистической партии» (изучение судеб этих офицеров никогда не было
самоцелью). Следует заметить, что освещение роли этой группы офицерства в
советской литературе определялось не только особенностями идеологической линии
на данный момент, но и субъективной позицией авторов. Среди последних были и
люди, относившиеся к офицерству весьма благожелательно (обычно и генетически с
ними связанные). Такие, ратуя за благосклонное отношение к офицерам (а тем самым
и шире — к досоветской традиции) не могли в советских условиях сказать о них
доброе слово иначе, как всячески подчеркивая и преувеличивая массовость и
добровольность службы большевикам офицерства и вообще старой интеллигенции
(тогда как правоверные коммунисты, напротив, стремились принизить роль «чуждого
элемента»). Ибо тогда советская власть казалась вечной и незыблемой, а
шельмуемое офицерство с точки зрения его доброжелателей нуждалось в
«оправдании». В период же ослабления коммунистического режима это стремление
стало совпадать и с официальной идеологической линией. В условиях, когда в
общественном сознании престиж советского режима упал, а русского офицерства (как
и всей досоветской традиции) вырос, факт службы офицеров советам как бы
«оправдывал» уже не офицеров, а, наоборот, — советскую власть. Обычно они
оперируют отдельными цифрами, (восходящими к одному и тому же источнику или же
совершенно недостоверными) и именами (на уровне примеров) и представляют интерес
лишь с точки зрения отношения к этому вопросу в идеологическом плане.
Единственным исключением является книга А.Г.Кавтарадзе2, хотя
по обстоятельствам издания и выдержанная в указанном выше идеологическом духе,
но совершенно не похожая на советские работы ни по методологии, ни по
обстоятельности (автора интересовало не столько прославление советской власти,
сколько выяснение роли служивших ей офицеров, и он работал на базе составленной
им картотеки генералов и старших офицеров).
Следует заметить, что каких-либо сводных цифровых данных по судьбам офицерства
никогда не составлялось и не существует ни в литературе, ни в архивных
материалах. Имеются данные лишь единовременных учетов по тем или иным армиям,
соединениям, частям, обществам и т.д., количественные сведения по мобилизациям,
потерям (опять же на отдельные даты или по отдельным частям) и т.д., которыми и
приходилось руководствоваться. В упомянутых выше печатных источниках и архивах
(т.н. «Пражском», вывезенном в 1945 г. в СССР и ныне переданном в ГАРФ и
частично в ЦГАСА, архиве РОВСа в Джорданвилле), а также материалах, переданных
мне частными лицами, содержатся многие десятки тысяч имен офицеров; значительный
материал того же рода (в виде списков убитых, раненых, произведенных,
мобилизованных офицеров) содержится в белых и советских газетах времен
гражданской войны. Эти сведения (использованные мной для составления базы данных
по русскому офицерскому корпусу) также позволяют судить о величине и доле групп
офицерства с той или иной судьбой. Надо сказать, что не все аспекты проблемы
могут быть освещены с равной степенью полноты и достоверности. Если определение
числа офицеров белых армий и оказавшихся в эмиграции, а также служивших в
Красной армии во время гражданской войны по имеющимся материалам не представляет
особой сложности (вплоть до того, что большинство их известно поименно)3,
то о числе погибших от красного террора и о судьбах оставшихся в России (как
белых, так и служивших у большевиков) судить, в общем, достаточно сложно, ибо
архивы советских репрессивных органов до сих пор остаются недоступны.
Разумеется, здесь нет возможности говорить о судьбе отдельных офицеров и
называть сколько-нибудь значительное число имен (конкретные лица упоминаются,
как правило, в тех случаях, когда их роль была особенно существенна или
показательна). Для этого, впрочем, сейчас ведется работа по подготовке трудов
иного рода — справочников, словарей и баз данных, учитывающих по возможности
всех лиц офицерского состава русской армии. К настоящему времени автор, в
частности, располагает материалами для словаря участников Белого движения,
охватывающими более 70 тыс. лиц, и картотекой на офицеров, призванных в Красную
Армию (около 20 тыс. лиц). Кроме того, создается база данных, учитывающая всех
лиц офицерского состава русской армии. Некоторые исследователи заняты поэтапным
составлением мартиролога русского офицерства. Содержащиеся в них сведения,
будучи со временем статистически обработаны, прояснят, конечно, вопрос с
максимально возможной полнотой.
Примечания
1. Волков С. В.
Русский офицерский корпус. М., 1993
2. Кавтарадзе
А.Г. Военные специалисты на службе Республике Советов 1917–1920 гг. М., 1988
3. В моем
распоряжении (в значительной степени благодаря помощи Н.Л.Казанцева) были
практически все материалы по теме, изданные в эмиграции, в т.ч. полные комплекты
всех основных зарубежных военных журналов.
Главная