Вишняков О.В. Создание Заамурского округа
Отдельного корпуса пограничной стражи. Конец XIX-начало ХХ века. Ч.2
Военно-исторический журнал. 2007. №2. С.51-53.
OCR, корректура: Бахурин Юрий (a.k.a. Sonnenmensch), e-mail:
georgi21@inbox.ru
В процессе
формирования Заамурского округа Отдельного корпуса пограничной стражи (ОКПС)
получили развитие основы его взаимодействия с военным ведомством. В марте 1903
года министром финансов и военным министром было разработано и высочайше
утверждено «Положение о правах командующих войсками Приамурского военного округа
и Квантунской области по отношению войск Заамурского округа ОКПС». В
соответствии с этим документом по вопросам строевого обучения и боевой
готовности войска Заамурского округа в инспекторском отношении состояли в
ведении указанных командующих войсками, которые «для установления возможно
полного единства службы и боевой подготовки войск, находящихся на Дальнем
Востоке», имели право проверять «степень успешности строевой подготовки,
дисциплины, воинского порядка и боевого снабжения» войск округа. При этом
пределом разделения районов их ведения служила граница Гиринской и Мукденской
провинций (ст. Кайюаньсянь). В случае объявления войны войска округа поступали в
распоряжение соответствующих командующих войсками{1}.
Особое внимание в округе уделялось разведке и контрразведке, в соответствии с
чем действовали его чины, опираясь на положения специально разработанной
инструкции. Офицерские разъезды, высылавшиеся не менее двух раз в неделю от
сотен на два кавалерийских перехода, должны были изучить местность своего района
таким образом, чтобы «можно было бы обойтись без китайских проводников;
исследовать не только главные пути, но и проселочные дороги и тропинки, а также
знать, где возможно движение без дорог»{2}. После каждого разъезда требовалось
нанесение крок осмотренной местности в масштабе две версты в дюйме. К ним
прилагалось сжатое статистическое описание местности и населенных пунктов. Все
эти данные подлежали передаче в штабы бригад, в обязанности которых входили
группирование получаемых сведений, пополнение по крокам карт и составление
статистического описания местностей{3}.
Харбин в силу геополитического и стратегического положения представлял интерес
для многих стран, он был центром деятельности ряда иностранных спецслужб. Так,
японские шпионы в Маньчжурии жили под видом торговцев, парикмахеров, прачек,
фотографов и др. Японское правительство осуществляло руководство своими
подданными на этой территории, заставляя их собирать информацию стратегического
значения. Японцы были объединены в нелегальные общества, руководителем которых
являлся японский консул{4}. Чтобы воспрепятствовать этим силам, специальных
органов военной контрразведки как в регионе, так и во всей России в то время не
существовало, а поэтому подобной деятельностью занимались офицеры, в ведении
которых находилась разведка. На основе добытых ею сведений о деятельности
японской и китайской разведок штабам бригад и отрядов давались указания по
проведению мер противодействия{5}. Другим органом, которому было вменено
бороться с иностранным шпионажем, было временное жандармско-полицейское
управление (ЖПУ) КВЖД со штаб-квартирой в Харбине. Оно располагало Артурским и
Мукденским отделениями и пешей жандармской командой. ЖПУ было обязано доставлять
в штаб округа сведения обо всех лицах, заподозренных в шпионаже, а также брать
их по указанию штаба под негласный надзор{6}.
В мае 1903 года штаб Приамурского округа разработал мобилизационный план войны с
Японией, в соответствии с которым на войска Заамурского округа возлагалась
охрана переброски войск. Таким образом, в случае войны с Японией он поступал в
оперативное подчинение войсковому командованию, которое заблаговременно
возлагало на заамурцев задачу охраны важнейших коммуникаций тыла действующей
армии{7}. С началом войны эта задача не изменилась; разве что в соответствии с
обстановкой военного времени была произведена передислокация войск округа, в
результате чего на южной ветви дороги было сосредоточено их более половины.
Пополнился округ и новобранцами -51- {8}. В целях повышения управляемости
возросшими силами в условиях военного времени штат каждого отряда округа был
увеличен на двух штаб-офицеров в чине подполковника, которые назначались на
должности помощников отрядного командира – один для заведования пешим отделом,
другой – конным; соответственно штат округа был увеличен на 24 штаб-офицера. 5
марта 1904 года была принята новая организация артиллерии Заамурского округа.
Пеше-горные батареи были переформированы в конно-горные и переданы в
распоряжение военного ведомства{9}.
С первых дней Русско-японской войны противник пытался вывести из строя
железнодорожные сооружения и прервать движение поездов. Так, в январе 1904 года
японская разведка направила в район КВЖД несколько диверсионных отрядов в целях
разрушения мостов, станций и других сооружений на дороге, чтобы затруднить
переброску по ней русской армии. Для этих же целей японцы подкупали банды
хунхузов, которые нападали на железную дорогу и посты пограничников как
совместно с диверсионными отрядами японцев, так и самостоятельно{10}. В связи с
такой активностью противника для путевой охраны пришлось использовать почти все
силы округа. В результате на версту пути приходилось по 11 человек охраны{11},
из-за чего почти прекратилась охрана самих станций. По ходатайству начальника
Заамурского округа из русского населения Маньчжурии в помощь железнодорожной
охране началось формирование особых вольных дружин и к 14 апреля 1904 года их
насчитывалось уже 57 (3275 штыка и 64 шашки). Эти дружины приняли на себя охрану
железнодорожных касс, складов, конвоирование арестованных{12}. Поскольку и этих
сил не хватало, по распоряжению главнокомандующего в помощь охранным частям были
командированы восемь пеших батальонов и одна полевая пешая батарея. Кроме того,
из команд, прибывших из России на укомплектование действующей армии, к
Заамурскому округу прикомандировали еще 5500 человек, в результате чего его
численный состав был доведен до 31104 человек{13}.
Для предупреждения внезапных нападений банд хунхузов и диверсионных японских
отрядов были выставлены на кавалерийский переход в сторону от полотна железной
дороги конные заставы силой до полусотни, державшие разъезды еще и на переходе в
глубь страны{14}. Огромную роль в сохранении железной дороги сыграла разведка,
располагавшая широко развернутой агентурной сетью и обеспечивавшая возможность
получать достоверные сведения о противнике, а также более рационально
распоряжаться имевшимися силами и средствами. Благодаря принятым мерам
подразделения Заамурского округа заблаговременно знали о появлении врага и
пресекали его попытки выйти к КВЖД для совершения диверсий, а таких попыток за
время войны было зафиксировано 512. Удалась же японцам лишь одна, правда,
крупная диверсия, когда в ночь на 31 января они, произведя нападение на
железнодорожный мост севернее ст. Гунчжулин, взорвали один его пролет{15}.
Немало усилий затрачивало руководство Заамурского округа, завязывая сношения с
самыми влиятельными монгольскими князьями и ламами по установлению надзора за
проникновением японцев в Монголию и их деятельностью там. Благодаря своевременно
принятым мерам противник отказался от плана более широкого использования этой
территории для действий против КВЖД, усомнившись в безопасности направляемых
туда собственных сил{16}. Округом было обеспечено успешное выдвижение и
развертывание нашей армейской группировки в Маньчжурии, в связи с чем его
начальнику генерал-лейтенанту Н.М. Чичагову Николай II объявил высочайшую
благодарность{17}.
С началом отступления русских войск генерал Н.М. Чичагов приказом от 2 мая 1904
года поставил перед пограничниками следующую боевую задачу: «При нападении
неприятеля на железную дорогу, в случае, если даже полевые войска будут
отходить, заамурцам отступления нет. Участки дороги можно оставлять лишь в
крайнем случае, с боя отдавая каждый стык рельс»{18}. Части же округа,
находившиеся к северу от ст. Пуланьдянь, постепенно отходили вместе с полевыми
войсками и совместно с ними участвовали в боях под Вафангоу, Ташичао, Хайчэном,
Айсяндзяном, Ляояном и другими, а расположенные к югу от ст. Пуланьдянь (всего 4
офицера и 416 нижних чинов) отошли к крепости Порт-Артур и вошли в состав ее
гарнизона{19}.
С отходом русской армии к северу начали освобождаться роты и сотни Заамурского
округа, стоявшие на охране южной линии. Главнокомандующий русскими армиями в
Маньчжурии генерал А.Н. Куропаткин 11 мая 1904 года приказал шесть сотен
Заамурского округа свести воедино, которые, именуясь «сводным конным полком
Заамурского округа Пограничной стражи», вошли в состав Уссурийской конной
бригады. В ходе дальнейшего отхода русских армий к северу и освобождения от
службы по охране железной -52- дороги других пограничных частей были
сформированы еще два конных полка{20}.
В апреле 1904 года генерал А,Н. Куропаткин приказал силами округа произвести
разведку в Северной Корее и выявить намерения японцев. Для выполнения этой
задачи в рейд были направлены две сотни заамурцев под общим руководством
генерального штаба капитана В. Агапьева. Силы отряда составили 10 офицеров, 2
врача, 382 нижних чина, 2 орудия и 28 одиночных двуколок. За все время своего
движения отряду довелось преодолеть 2000 верст пути и выдержать три боевых
столкновения с японцами{21}.
Поражение России в Русско-японской войне привело к тому, что Россия потеряла
право на аренду Порт-Артура и Дальнего, а Япония наряду с другими приобретениями
получила право на железнодорожный участок от ст. Куаньченцзы до Порт-Артура.
Исходя из сложившихся изменений в столь ответственном и жизненно важном для
России регионе, император Николай II 14 октября 1907 года утвердил новую
организацию Заамурского округа. В административном отношении тот был разделен на
три бригады, каждая из которых состояла из четырех отрядов, имевших по одному
сводному батальону пехоты и сводному конному дивизиону. Новые штаты округа
составили 54 роты, 42 сотни,4 батареи и 25 учебных команд{22}.
Вместе с выполнением прежних функций на подразделения Заамурского округа
возлагались и новые задачи – в первую очередь борьба с контрабандой. Так, с 1
июня 1908 года для охраны дальневосточной границы России с Китаем в Забайкалье,
Приамурье, Уссурийском крае ежегодно от Заамурского пограничного округа стали
назначаться конные сотни. Первоначально в виде эксперимента в Забайкальскую
область была выделена одна сотня, штаб которой располагался на ст. Маньчжурия;
она перекрыла участок границы Забайкалья более чем на 380 верст. В дальнейшем на
охрану дальневосточных границ от Заамурского округа стали регулярно
откомандировываться три сотни: одна – в Забайкалье, вторая – в Южно-Уссурийский
край, третья – в Приморскую область. Согласно специальной инструкции,
согласованной с Департаментом таможенных сборов и утвержденной шефом Пограничной
стражи 30 апреля 1910 года, на них возлагалась погранично-таможенная охрана трех
отдельных участков, пределы территории которых определялись количеством офицеров
в сотне. Каждый начальник участка нес ответственность «за охрану границы,
внутренний порядок и строевое образование нижних чинов». Непосредственно на
границу выставлялись заставы, которым были установлены свои районы действий. От
застав высылались разъезды, на путях предполагаемого движения контрабандистов
выставлялись секреты. Начальниками застав назначались унтер-офицеры сотни. При
этом было определено, что «они главные ответчики перед законом за охрану границы
в районе своей заставы»{23}.
Таким образом, военно-политическая ситуация в Дальневосточном регионе в конце
XIX-начале XX века и геополитические интересы России на Тихом океане вынудили ее
прибегнуть не только к экономическим рычагам защиты этих интересов, но и к
использованию фактора военного присутствия в зоне особой важности, создав на
Дальнем Востоке надежный военный авангард – Заамурский округ отдельного корпуса
Пограничной стражи.
Примечания
{1} Российский
государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 400. Оп. 4. Д. 487. Л.
105, 106.
{2} Там же. Л. 163.
{3} Там же. Л. 178.
{4} Торопов А.А. К истории деятельности японской диаспоры в Приморской области в
начале XX в. // Дальний Восток России: исторический опыт и пути развития
региона. Владивосток, 2001. С.218.
{5} Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 555. Оп. 1.Д. 217. Л.
48.
{6} Буяков A.M. Контрразведка в полосе отчуждения КВЖД в начале XX в. // Дальний
Восток России: исторический опыт и пути развития региона. Владивосток, 2001. С.
113.
{7} Русско-японская война 1904-1905 гг. СПб, 1910. Т. I. С. 203, 204.
{8} Троцкий В. Заамурский округ пограничной стражи на охране железной дороги в
кампанию 1904-1905 гг. // Военный сборник. 1908. №9. С. 71,72.
{9} РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 517. Л. 27 об.
{10} Русско-японская война 1904-1905 гг. СПб, 1910. Т. II. Ч. I. С. 137.
{11} ГАРФ. Ф. 7071. Оп 1. Д. 3. Л. 50.
{12} Русско-японская война 1904-1905 гг. Т. I. С. 375, 376.
{13} РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 517. Л. 26, 27, 27 об.
{14} Троцкий В. Указ. соч. С. 71, 72.
{15} Русско-японская война в сообщениях в Николаевской академии Генерального
штаба. СПб., 1907. Ч. II. С. 162.
{16} ГАРФ. Ф. 7071. Оп. 1. Д. 47. Л. 1,2.
{17} Центральный пограничный музей Федеральной службы безопасности Российской
Федерации (ЦПМ ФСБ РФ). Док. ф. Д-463. Приказ по ОКПС от 11 августа 1904 г.
{18} Боевые награды Заамурского округа ОКПС за отличия в войну с Японией
1904-1905 гг. Харбин, 1907. С. 17.
{19} РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 517. Л. 27 об., 28.
{20} Государственный архив Хабаровского края (ГАХК). Ф. Р-831. Оп. 2. Д. 41. Л.
154, 155.
{21} Агапьев В. Разведка летучего отряда на протяжении 2000 верст // Военный
сборник. 1908. № 11. С. 165-167.
{22} РГВИА. Ф. 4888. Оп. 2. Д. 4. Л. 2.
{23} Сборник узаконений и распоряжений по таможенной части в Приамурском крае и
Восточной Сибири по 1 января 1912 г. СПб., 1912. С. 32-35. -53-
Главная