Вязьмитинов М.Н.
Жандармы и армия. Политический сыск и вооруженные силы
России в революции 1905-1907 гг.
// Военно-исторический журнал. 1995. №1. С.89-93.
OCR, корректура: Бахурин Юрий (a.k.a. Sonnenmensch),
e-mail:
georgi21@inbox.ru
История царской политической полиции давно привлекает
внимание исследователей. Однако такое важное направление
в деятельности охранки, как защита армии от
революционной агитации и пропаганды, не получило
должного освещения в трудах историков. Исследователи,
анализирующие работу политической полиции, почти не
касаются вопроса о помощи жандармерии{1} военному
ведомству в деле "ограждения" как нижних чинов, так и
воинских частей в целом от революционных настроений,
тогда как этому направлению департамент полиции уделял
исключительно большое внимание.
Политический сыск и вооруженные силы России в революции
1905-1907 гг.
15 ноября 1905 года в жандармские управления и охранные
отделения был направлен секретный циркуляр, в котором
"по обстоятельствам тревожного времени вопросу о
предупреждении противоправительственной агитации в
войсках" придавалось особенно серьезное значение и
посему предписывалось "иметь в этом отношении самый
тщательный и неослабный надзор для принятия
своевременных мер и привлечение агитаторов к законной
ответственности". В этом послании заведующий
политической частью департамента полиции П.И. Рачковский
требовал "о всяком, даже самом незначительном случае
появления преступной агитации среди войск...
безотлагательно доносить департаменту"{2}. Выполнение
этого циркуляра было сопряжено с определенными
сложностями. Жандармский генерал П.Г. Курлов признавался
в том, что при полицейской системе сыска "озабочивала
всегда трудность ориентировки относительно размеров
революционной пропаганды и настроения во флоте и
армии"{3}.
По сути дела, перед жандармами стояли два серьезных
препятствия, устранить которые не мог даже министр
внутренних дел. Первое заключалось в том, что Николай II
запретил тайные наблюдения в войсковых частях, считая
достаточным общий надзор командного состава. Поэтому в
своих донесениях в департамент полиции чины охранки
часто указывали на невозможность выявить агитаторов в
местах, находящихся "в исключительном ведении военного
командования", т.е. в казармах и военных лагерях.
Обобщив полученные сведения, директор департамента Э. И.
Вуич весной 1906 года направил министру внутренних дел
П.А. Столыпину докладную записку, в которой высказал
озабоченность по этому поводу. Очевидно, развитие
событий и настойчивость Столыпина несколько смягчи ли
позицию царя, поскольку жандармам все же удавалось
получать информацию из военной среды.
Второе препятствие - негативное отношение офицеров к
деятельности жандармерии, которую генерал В.А.
Сухомлинов находил "особенно вредной п унизительной"{4}.
Не жаловал чинов охранных отделений и командующий
гвардией великий князь Николай Николаевич, довольно
резко заметивший Столыпину через военного министра:
"...вообще служба агентов департамента полиции,
касающаяся до сообщений огульных, часто необоснованных
нареканий на войска, не может принести никакой пользы,
пока ими не будут сообщаться вполне определенные точные
данные"{5}.
Такое отношение к политическому сыску, сложившееся и у
простых офицеров, существовало в течение всей революции.
18 марта 1907 года военный министр генерал от инфантерии
А.Ф. Редигер в письме министру внутренних дел предлагал
взять взаимные обязательства "энергично преследовать
проявления антагонизма между военными и жандармами с
целью полного согласования борьбы с революционной
пропагандой в войсках"{6}. Не следует думать, что
военный министр был поклонником методов охранки, но
перед лицом общего врага приходилось идти на компромисс.
Нелюбовь к жандармам в армии имела свои причины. Русский
офицер с юных лет воспитывался в духе презрения к
фискальству -89- и доносительству. С начала же революции
полиция и жандармерия были поставлены как бы над армией.
Начальники жандармских управлений и охранок снабжали
департамент полиции сведениями о состоянии воинских
частей, а оттуда через министра внутренних дел
информация попадала к царю и военному министру.
Армейские начальники, таким образом, находились под
контролем Министерства внутренних дел. В жандармских
управлениях хранились данные о политической
благонадежности офицеров, с которыми не могли
ознакомиться командиры частей. Это иногда вело к уходу
из полков прекрасных офицеров, так как войсковому
начальству поступали часто непроверенные сообщения об их
принадлежности враждебным правительству партиям.
Подобная зависимость задевала самолюбие генералов и
офицеров.
В некоторых случаях сведения о волнениях в частях не
доходили до жандармов, тем более что выявление отдельных
происшествий или вооруженных выступлений нижних чинов
грозило офицерам разными наказаниями, вплоть до
увольнения в отставку в дисциплинарном порядке из-за
непринятия "надлежащих мер к усмирению неповинующихся",
что и делалось с помощью судов и Высшей аттестационной
комиссии{7}. Так, в 1905 году в Усть-Двинской крепости
произошло выступление солдат. Командир крепости генерал
Петров скрыл от штаба Виленского округа и от военного
министра политические причины этих волнений. Однако
начальник крепостной жандармской команды ротмистр
Флоринский доложил о происшествии своему начальству. При
разборе дела штаб Виленского округа принял сторону
командира крепости и, защищая честь мундира, обвинил
Флоринского в искажении фактов и некорректном поведении
и обратился в Министерство внутренних дел с просьбой
удалить его из крепости. Однако спустя некоторое время
подозрения начальника жандармской команды подтвердились,
и генерал Петров был снят с должности{8}.
Ситуация, складывавшаяся в армии и на флоте, не только
приковывала внимание жандармов, но и побуждала их к
перестройке работы. 9 марта 1905 года на имя директора
департамента полиции поступила записка от заведующего
особым отделом, в которой предлагалось изменить
структуру центрального аппарата политической полиции для
концентрации усилий на основных направлениях борьбы с
революцией, одним из которых было признано военное
движение.
Для наблюдения за войсками только в столице был
сформирован многочисленный штат, для которого квартиры
чиновников департамента полиции были заняты под
канцелярии. П.Н. Дурново секретным письмом в адрес
директоров департаментов Министерства внутренних дел (а
их было 14) предложил откомандировать на время в
департамент полиции всех более или менее свободных
канцелярских чиновников. На высшие должности в
политической полиции предлагалось назначать или лиц,
имевших высшее образование, или благонадежных офицеров,
прослуживших в войсках не менее 6 лет{9}. Очевидно, все
эти меры были не очень эффективными да и проводились
медленно. Более того, осенью 1906 года в войсках
активизировалась революционная пропаганда в связи с
частичной демобилизацией армии после русско-японской
войны 1904-1905 гг. и приходом в нее людей, принимавших
участие в революционных событиях 1905 года. Ситуация
усугублялась разобщенностью в работе охранных отделений
из-за отсутствия единого руководства на местах и слабого
контроля за развитием агитации в сельских районах,
откуда приходили новобранцы. Все это привело к новой
инициативе по реформированию политического сыска.
Конечно, не все усилия в этом направлении были
эффективными, но в целом жандармские чины не без успеха
исполняли свои обязанности по защите армии от влияния
революционных идей. Прежде всего это сбор информации о
военно-революционных организациях различных партий, на
основании которой проводился анализ ситуации в воинских
частях.
Отдельные историки считают, что в 1906 году жандармерии
не удалось составить точного списка военных организаций
большевиков, в сентябре этого года сообщалось якобы о
семи{10}. Действительно, к тому времени не все "Военки"
были выявлены, но утверждать, что в департаменте полиции
знали только о семи, неправильно. Сведения об этих
организациях были переданы в Главное военно-судное
управление 26 февраля 1906 года, и полгода после этого
жандармы не бездействовали. Судя по тому, что среди этих
семи организаций не были указаны даже Петербургская и
Московская, о существовании которых охранка знала, чины
политической полиции не торопились в полном объеме
информировать военных. В действительности к сентябрю
1906 года департаментом полиции были зафиксированы 23
только большевистские "Военки". Кроме того, в сферу
наблюдения попали многие военные организации и группы
меньшевиков, эсеров, бундовцев, а также общепартийные
органы. Таким образом, к осени охранка держала под своим
контролем около 50 проц. всех военных организаций и
групп социал-демократов{11}.
Как правило, информация поступала прежде всего директору
департамента полиции, а от него - министру внутренних
дел, который в докладах императору освещал положение в
вооруженных силах. Следует заметить, что информация из
Министерства внутренних дел являлась как бы проверкой
сведений, приходивших к Николаю II из Военного и
Морского министерств.
Кроме того, данные наблюдения передавались губернаторам,
командующим округами и даже командирам отдельных частей.
-90-
Правда, в последнем случае сотрудникам тайной полиции
приходилось действовать очень осторожно, ибо не всякого
командира полка можно было информировать о ситуации в
подведомственной ему части. Это можно было делать лишь
при "благоприятном отношении местного военного
начальства к сообщениям жандармских органов", в
противном случае сообщения рекомендовалось направлять в
департамент полиции, откуда они поступали А.Ф. Редигеру,
а он в свою очередь информировал начальников в
округах{12}.
Большое внимание уделялось скорости прохождения
информации. 21 мая 1905 года штабом отдельного корпуса
жандармов был издан циркуляр № 4455, в котором офицерам
корпуса запрещалось шифровать донесения, "по самому
существу своему не могущие быть секретными, и сведения о
которых гораздо полнее неотлагательно появляются в
периодической печати", дабы не задерживать прохождение
других, более важных сведений. Имелись в виду такие
сообщения, как о покушении на главного командира
Черноморского флота адмирала Чухнина и массовых
беспорядках в воинских частях. Очевидно, не все жандармы
исполняли этот циркуляр, и в 1906 году в подтверждение
первого появился новый за № 86, строжайшим образом
предписывавший пользоваться шифром только в случае
"действительной к тому необходимости... при донесениях о
действиях своих по розыску, дознаниям и проч., а не при
донесениях о событиях, немедленно становящихся общим
достоянием"{13}. Таким образом чины жандармерии
экономили не только время, но и деньги, ибо отправка по
телеграфу шифрованной информации стоила весьма дорого.
Сведения о работе военных организаций среди солдат и
матросов охранка получала по-разному. Наиболее ценной
считалась информация, полученная от секретных
сотрудников, внедренных в эти организации. Особенно
здесь "везло" эсеровским военным группам. Попытки
социал-революционеров поднять в сентябре 1907 года
восстание солдат и матросов в Севастополе провалились
"благодаря" провокатору, предупредившему жандармов.
Очевидно, не без помощи известного провокатора Азефа
довольно быстро было подавлено выступление в Кронштадте
в 1906 году. Секретные агенты в эсеровских организациях
помогли командованию подготовиться и к подавлению
восстания в Свеаборге.
Среди историков долгое время существовала точка зрения,
что провокаторство было распространено главным образом у
эсеров, а социал-демократов лишь коснулось. С этим не
согласен Н.Н. Ансимов, который на примере общепартийных
комитетов показал широкую деятельность секретной
агентуры и в рядах социал-демократов{14}. Да и сами
военно-революционные организации, руководимые
комитетами, не были "обойдены" вниманием жандармской
агентуры. По неполным данным, секретные сотрудники
охранных отделений действовали в Кронштадтской,
Финляндской, Екатеринославской, Варшавской, Тифлисской,
Усть-Двинской, Ревельской, Одесской, Саратовской,
Пермской военных организациях. Активно вели они свою
подрывную деятельность и в двух крупнейших –
Петербургской и Московской. Вся информация, поступавшая
от агентов, группировалась в специальные сводки, которые
составлялись ежемесячно.
Размах солдатских волнений и невозможность их подавить
только силами, которыми располагало военное ведомство,
заставили Николая II пойти на уступки в отношении
деятельности жандармов в армии. 15 сентября 1906 года П.
А. Столыпин распорядился учредить в воинских частях
внутреннюю агентуру. Но еще до этого циркуляра на свой
страх и риск, не имея возможности иными способами
раскрыть революционную пропаганду в частях, жандармы
привлекали для сотрудничества солдат, тем более что
запрещение императора не снимало ответственности по
защите армии от влияния "вредных учений"{15}.
Агенты вербовались как из нижних чинов, так и из
офицеров. Даже на императорской яхте "Полярная звезда"
офицер Философов состоял на службе в охранном
отделении{16}, что опровергает утверждение жандармского
генерала А.И. Спиридовича о том, что "единственная
среда, которая не давала "сотрудников", – это было
офицерство"{17}.
Почти в каждой части Петербургского гарнизона находились
солдаты, сотрудничавшие с местной охранкой. Департамент
полиции имел секретную агентуру и в военных училищах.
Кроме секретной агентуры сведения добывались и с помощью
агентов наружного наблюдения. Чаще всего на солдат,
ведущих революционную работу и в своих частях, агенты
"выходили" через гражданских лиц, входивших в военные
организации.
В Петербургском охранном отделении усовершенствовали
наружное наблюдение, введя в него элемент провокации.
Агенты стали появляться в форме казаков и солдат.
Разгуливая в местах, наиболее посещаемых солдатами, они
вступали с ними в разговоры, стараясь узнать взгляды на
"современное положение вещей"{18}. Кроме того,
использовали фотографов, которые "работали" на митингах,
где выступали военнослужащие, в результате чего в
отделениях политической полиции существовали фотоархивы
на лиц, занимавшихся пропагандой среди войск.
Наряду с агентурным способом жандармы практиковали
перлюстрацию корреспонденции, связанной с районами
солдатских выступлений, а также получали необходимую
информацию, изучая периодическую печать и революционные
издания.
С целью более оперативной обработки сведений по делам о
политической пропаганде в войсках, поступавших в военное
ведомство из департамента полиции, и -91- принятия
соответствующих мер вся переписка по этому вопросу
сосредоточивалась у дежурного генерала Главного штаба
А.З. Мышлаевского. В Морском министерстве первоначально
эти сведения также поступали в Главный Морской штаб, но
с августа 1906 года в связи с учреждением Морского
Генерального штаба функции по разбору подобного
материала перешли к последнему.
Используя агентурные источники, политическая полиция не
отвергала и легальные каналы сбора информации о
положении в армии. В армейской среде ими были
жандармские команды. Кроме того, чины политической
полиции активно использовали для сбора сведений дознания
по политическим преступлениям в воинских частях, которые
они имели право проводить в соответствии со статьей
1035(9) Устава уголовного судопроизводства{19}.
Ценные факты о работе военных организаций чины полиции
получали при проведении внесудебных репрессий (аресты,
обыски). Захват жандармами, например, архивов Московской
и Петербургской военных организаций сразу же высветил их
связи с другими революционными группами.
Другой важной задачей жандармских управлений являлось
проведение арестов и обысков. Как правило, перед этими
акциями предварительно составлялись списки. Например, по
Московскому военному округу в 1907 году было составлено
17 списков, включавших 105 военнослужащих, подлежавших
немедленному аресту в случае малейшего брожения в
частях. Тогда же в жандармские кондуиты попали 113
солдат, офицеров и гражданских лиц- членов
военно-революционных организаций в Выборге и
Гельсингфорсе{20}. Неблагонадежные лица фиксировались и
в других округах.
В ряде работ, в которых освещается борьба военных
организаций, очень сдержанно упоминается об их провалах.
Например, историк Ю. И. Кораблев отмечает, что
Петербургская военная организация была разгромлена
трижды{21}. По нашим подсчетам, с весны 1906 по весну
1908 года она ликвидировалась 6 раз, не считая повальных
обысков и арестов в ноябре 1906-го в связи с подготовкой
конференции военных и боевых организаций{22}. В декабре
1905 - марте 1906 года московская "Военка" была
провалена дважды. К этому добавим ликвидацию в марте
1906-го конференции военных и боевых организаций. По
далеко не полным сведениям произошли провалы военных
организаций социал-демократов (с.-д.) и эсеров (с.-р.) в
Киеве (с.-д. – дважды, с.-р.), Харькове (с.-д.), Одессе
(с.-д. – дважды, с.-р.), Севастополе (с.-д., с.-р.),
Вильно (с.-д.), Риге (с.-д.), Ковно (с.-д. – дважды),
Гельсингфорсе (с.-д.), Либаве (с.-д.), Нарве (с.-д.),
Кронштадте (с.-д. - четырежды), Усть-Двинске (с.-д.),
Владивостоке (с.-д., с.-р.), Нижнем Новгороде (с.-д.,
с.-р.), Чите (с.-д.), Казани (с.-д.), Тифлисе (с.-д.),
Николаеве (с.-д.), Воронеже (с.-д. – трижды), Варшаве
(с.-д. – трижды), Курске (с-д.), Саратове (с.-д.),
Иркутске (с.-р.), Перми (с.-д.), Ашхабаде (с.-д.),
Андижане (с-д.), Ростове (с.-д.), Красноводске (с.-д.).
По мнению И. В. Васина, в 1907 году были разгромлены
почти все военные организации РСДРП{23}.
Волна репрессий коснулась и оппозиционных офицерских
групп и союзов. Были ликвидированы "Союзы
военнослужащих" Иркутского и Читинского гарнизонов.
Усиленно велись поиски членов "Офицерского союза друзей
народа", Казанской офицерской организации, офицерского
кружка в Ковно, "Союза одесских офицеров", "Союза
обновления армии" и Киевской группы офицеров-саперов.
Весьма активно охранка громила типографии, где
печаталась литература для солдат, организовывала провалы
транспортировки военной литературы, которая шла из-за
границы, жандармские унтер-офицеры сопровождали поезда,
идущие в районы дислокации частей и соединений, пресекая
распространение революционных изданий. Во второй
половине 1908 года у большевиков уже не было ни одной
солдатской газеты. Все революционные издания,
распространяемые в воинских частях, попадавшие в руки
жандармов либо в результате обысков, либо передаваемые
им войсковым начальством, либо получаемые агентурным
путем, сохранялись в жандармских управлениях и охранных
отделениях. Как правило, несколько экземпляров
прокламаций пересылались в департамент полиции, который
в помощь чинам политической полиции составил в июле 1906
года сборник листовок и брошюр в двух томах{24}.
Определенная часть информации шла в редакцию специальной
газеты департамента полиции. Она издавалась ограниченным
тиражом, выходила два-три раза в месяц и пересылалась
местным начальникам тайной полиции в пакетах с надписью
"В собственные руки". В октябре 1905 года газета
прекратила существование, очевидно, из-за боязни утечки
служебной информации, которая иногда неожиданно для
жандармов появлялась на страницах периодической печати.
Провалы военно-революционных организаций и созданных ими
матросских и солдатских кружков ослабляли революционное
движение в воинских частях, но для окончательной
ликвидации необходимо было вести активную борьбу с его
ядром внутри вооруженных сил. Для этой цели жандармы
тщательно отбирали новобранцев. Осенью 1906 года
специальной циркулярной телеграммой директор
департамента полиции М.И. Трусевич потребовал обратить
особое внимание и принять все меры к выяснению
неблагонадежных новобранцев{25}. Вся информация об этих
людях передавалась уездным воинским начальникам,
ведавшим призывом в армию. Они в свою очередь сообщали о
политически вредных призывниках в военное ведомство.
-92-
Кроме того, охранные отделения активно использовали свои
права по выдаче так называемых "свидетельств о
политической благонадежности", которые требовались от
всех, кто желал поступить в военное учебное заведение
или на военную службу вольноопределяющимся. Последняя
категория особенно интересовала жандармов и более
тщательно "просеивалась".
Преследуя членов военных организаций, жандармы иногда
воздерживались от массовых ликвидации, которые, по их
мнению, не всегда давали материалы "для привлечения к
суду и продолжительного содержания под стражей" и вели
только к провалу агентуры. Они предпочитали мешать
работе "путем вырывания из их среды в удобный момент
отдельных ценных для них лиц, с серьезным поличным,
которые уж надолго становятся безвредными"{26}. Тактика
частичных провалов военных организаций не вызывала
восторга у командования, которое придерживалось мнения о
необходимости немедленной и полной ликвидации выявленных
подпольных сообществ.
Сотрудники политической полиции практиковали погромы и
всевозможные провокации с целью отвлечения солдат и
матросов от революционных выступлений. Например, в конце
1905 года по распоряжению заведующего политической
частью департамента полиции П.И. Рачковского в секретном
отделении была организована типография, в которой
печатались воззвания, натравливавшие солдат на
инородцев. Эти прокламации распространялись
многотысячными тиражами в Вильно, Курске, Петербурге,
Москве и имели "особый успех у солдат"{27}.
Деятельность политической полиции в период революции
1905-1907 гг. в общем была успешной, хотя и не
застрахованной от сбоев. Например, охранка так и не
смогла "выйти" на "Всероссийский офицерский союз",
который распался сам в конце 1907 года{28}. Но
стратегическая цель - сохранить вооруженные силы как
главную опору самодержавия - была достигнута. Несмотря
на подрывную деятельность военно-революционных
организаций, армия в целом оказалась верной
существующему строю. Более того, известно, что армейские
части сами в некоторой степени выполняли жандармские
функции. Например, Московское вооруженное восстание в
декабре 1905 года было подавлено силами Семеновского и
Ладожского гвардейских полков. Так что борьба за армию,
с наибольшей силой развернувшаяся в годы первой русской
революции, была впереди...
Примечания
{1} Жандармерия - в царской России политическая полиция.
В 1827 г. была объединена в корпус жандармов,
подчинявшийся начальнику III отделения и являвшийся
исполнительным органом. После упразднения в 1880 г. III
отделения подчинялся департаменту полиции Министерства
внутренних дел. Деятельность жандармерии была направлена
на борьбу с революционным движением и заключалась в
осуществлении политического сыска, проведении следствий
по делам о "государственных преступниках", ведении
наблюдения за политической благонадежностью в различных
слоях населения. Ликвидирована после Февральской
буржуазно-демократической революции 1917 г.
{2} Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ),
ф. ДП (департамент полиции). ОО (охр. отд.). 1905 г.,
оп. 233, д. 1877, л. 42об.
{3} Курлов П. Конец русского царизма. Воспоминания
бывшего командира корпуса жандармов. М.:Пг., 1923. С.
136.
{4} Воспоминания Сухомлинова. М.; Л., 1926. С. 129.
{5} Цит. по: О военно-революционных организациях в
Финляндии и Свеаборгском восстании в 1906 г.//Красный
балтиец. 1920. № 5. С. 25-26.
{6} ГАРФ, ф. ДП.ОО. 1907 г., оп. 237, д. 240, л. 2об.
{7} Из записок А. Ф. Редигера // Красный архив. 1933. Т.
5(60). С. 99.
{8} См.: 1905. Армия в первой революции. Очерки и
материалы. М.; Л., 1927. С. 163-164. {9} См.: Разведчик.
1906. № 802. С. 188. {10} См.: Козырев М. Борьба
большевиков за армию и флот в период революции 1905-1907
гг. М.. 1955. С.123.
{11} См.: Розенблюм К. Военная и военно-боевая работа
большевиков в революции 1905-1907 гг. Л.. 1933. С51.
{12} См.: Сборник материалов и статей. Редакция журнала
"Исторический архив". М., 1921. Вып. 1. С.188.
{13} Систематический сборник циркуляров департамента
полиции и штаба отдельного корпуса жандармов,
относящихся к обязанностям чинов корпуса по производству
дознаний. Сост. коллеж, советник Савицкий, чиновник
особых поручений V класса при департаменте полиции.
СПб., 1908. С. 289-290.
{14} См.: Ансимов Н.Н. Борьба большевиков против
политической тайной полиции самодержавия (1903-1917).
Свердловск, 1989. С. 6.
{15} ГАРФ, ф. ДП. ОО. 1906 г., оп. 235, д. 6, ч. 1, л.
13об.
{16} См.: Никифоров П.М. 1905 год в Балтийском военном
флоте//Военные моряки в период первой русской революции
1905-1907 гг. М., 1955. С. 478.
{17} Спиридович А. Записки жандарма. М., 1991. С. 47.
{18} Обнинский В. Летопись русской революции. Дума и
революция. Вне закона. Хроника. Апрель-июнь 1906 г. М.,
1907. Т. 3. Вып. 2. С. 35.
{19} См.: Устав уголовного судопроизводства. СПб., 1909.
С. 301.
{20} ГАРФ, ф. ДП. ОО. 1907 г., оп. 237, д. 29, лл.
107-133.
{21} См.: Кораблев Ю.И. Военная работа петербургских
большевиков в революции 1905-1907 гг. М.. 1955. С. 90.
{22} См.: Шауров И.В. Воспоминания участника первой
русской революции. М., 1974. С. 165.
{23} См.: Васин И.В. Армия и революция. М., 1973. С.
102.
{24} ГАРФ, ф. ДП.ОО. 1905 г., оп. 233, д. 1877, л. 98.
{25} Там же, ф. 58, оп. 10, д. 35, лл. 107-108.
{26} Розенблюм К. Указ. соч. С. 80.
{27} Революция 1905 года. Материалы и официальные
документы. Харьков, 1925. С. 237-238.
{28} См.: Мстиславский С. Из истории военного движения.
"Офицерский" и "Боевой" союзы. 1906-1908 гг. // Каторга
и ссылка. 1929. № 6(55). С.7-31. -93-
Главная