На лицевой стороне медали изображена « юная » Екатерина
II в короне и мантии с орденскою через плечо лентою.
Надпись по окружности гласит: « Б.М. ЕКАТЕРИНА П. МП. И
САМ. ВСЕР. ЗАСТУПНИЦА ВЪРНЫМЬ ». На оборотной стороне
изображена разрушаемая перунами, окруженная бушующим
морем мечеть, а над нею, в грозовых тучах лучезарный
крест. Круговая надпись гласит : слева — « ПОТЩИТЕСЯ »,
а справа — « И НИЗРИНЕТСЯ ». Под обрезом надпись : «
ПОБОРНИКУ ПРАВОСЛАВИЯ ».
О первоначальном назначении этой необычной медали, о ее
дальнейшей судьбе и даже о выбитых на ней изображениях и
надписях, вот уже второе столетие идут споры.
Постараемся посему прежде всего собрать воедино все то,
что нам доподлинно известно об этой медали.
Нам известно, во-первых, что в Государственном Эрмитаже
хранятся образцы этой медали : золотые — весом в 20, 15,
12 и 5 червонцев, все с припаянными перпендикулярно к
медалям ушками, а также серебряные : « размером и весом
в рублевик », с выбитым параллельно с медалью ушком.
Во-вторых, нам известно, что в составленном в 1908 году
В.П. Смирновым описании штемпелей медалей
С.-Петербургского Монетного Двора указаны штемпеля
оборотной стороны этой медали размером: в 2 1/2, 2 1/16,
1 7/8, 1 11/16, 1 1/4 и в 1 дюйм. -18-
В-третьих, нам известно, что в делах архива
С.-Петербургского Монетного Двора (погибшего во время
революции) медали эти значились под 1769 годом,
именовались медалями «НА НЫНЕШНИЙ ВОЕННЫЙ СЛУЧАЙ» и что
приказано было чеканить их размером : золотые — 20 по 20
червонцев, 30 по 15 червонцев, 40 по 12 червонцев, 100
по 5 червонцев и 200 по 3 червонца, а серебряные : весом
в 18, в 15, в 10, в 5 и в 2 золотника.
В — четвертых, нам известно, что в конце прошлого века в
Чесменской бухте, на месте достопамятного сражения,
велись водолазные работы, и что в 1900 году в Морской
музей поступили предметы, найденные на месте потопления
флагманского корабля «Св. Евстафий», в числе которых
были церковная утварь и медали «ПОБОРНИКУ ПРАВОСЛАВИЯ» с
указанием: «Найдена на дне Чесменской бухты в обломках
затонувшего корабля "Св. Евстафий"».
Наконец, нам известно, что в двух письмах Екатерины II
упоминаются медали, которые со значительной долей
вероятности можно счесть этими же медалями. Первое
письмо, от 6 мая 1769 года, писано графу Алексею Орлову,
возглавлявшему так называемую «АРХИПЕЛАГСКУЮ
ЭКСПЕДИЦИЮ», и содержит следующие строки: «...чаю и
ревеню приказала к вам отправить, также нсвосделанные
медали (курсив мой. Е.М.) и панагеи, а с флотом отправлю
церковную утварь, ризы и книги...». Второе письмо, от 6
июня 1798 года, писано к светлейшему князю
Потемкину-Таврическому, и содержит следующие строки:
«...для награждения заслуг медали золотые, из тех, что
были заготовлены для архипелагской экспедиции (курсив
мой. Е.М.), к вам уже посланы...».
Вот, кажется, и все — остальное же относится уже к
области домыслов, начало которым положено было еще в
18-м веке, в изданной в Париже, в 1796 году книге: «ПУТЕШЕСТВИЕ ДВУХ ФРАНЦУЗОВ В ГЕРМАНИЮ, ДАНИЮ, ШВЕЦИЮ,
РОССИЮ И ПОЛЬШУ В 1790-1792 ГОДАХ». Анонимный автор
повествует, что генерал Сухтелен показал ему медаль
«изображающую разрушение Софийского храма в
Константинополе, выбитую в память рождения великого
князя Константина, которого Императрица хотела возвести
на греческий престол».
Затем медаль эта нигде не упоминалась до выхода в свет в
1842 году каталога медалей Я.Я. Рейхеля, который счел ее
« не получившим осуществления проектом медали за
Турецкую войну 1769-1774 годов».
Спустя 32 года медаль эта вновь упомянута Ю.Б. Иверсеном
в книге «НЕИЗДАННЫЕ И РЕДКИЕ МЕДАЛИ », который привел и
указанные нами выдержки из дел архива С.-Петербургского
Монетного Двора.
Вот и все, что имеется касательно этой медали в
дореволюционной нумизматической литературе.
В Зарубежье медали этой посвящено лишь несколько строк в
напечатанной в 9-14 номерах « ВОЕННОЙ БЫЛИ » статье В.Г.
фон Рихтера « РУССКАЯ ВОЕННАЯ МЕДАЛИСТИКА». «На лицевой
стороне, — пишет В.Г. — после титульной надписи значится
: « ЗАСТУПНИЦА ВЕРНЫМ ». На оборотной стороне
—изображение обрушивающегося минарета мечети, в которую
был превращен храм Св. Софии в Царь-граде, и надпись: «
ПОТЩИТЕСЯ И НИЗРИНЕТСЯ. ПОБОРНИКУ ПРАВОСЛАВИЯ».
Касательно назначения медали В.Г. пишет: "Не подлежит
сомнению, что эти медали принадлежат к типу «
преждевременных » и предполагались жаловаться восставшим
грекам после взятия Константинополя, в чем существовала
уверенность в Петербурге в середине 1-й турецкой войны
(«греческий прожект»)».
Наконец, медаль эта упомянута в весьма обстоятельной
статье сотрудницы нумизматического отдела
Государственного Эрмитажа, Е.С. -19- Щукиной: «НАГРАДНЫЕ
МЕДАЛИ АРХИПЕЛАГСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ». Ей, именно,
принадлежит честь введения в научный обиход факта
поступления в Эрмитаж поднятой с Чесменского дна медали.
С касающимися этой медали предположениями Е.С. Щукиной
мы, однако, не согласны и обсудим их в соответствующем
месте.
Приступим теперь к изложению ведущих к учреждению сей
медали исторических событий, а затем и к нашим,
касающимся ее соображениям.
В русско-турецкую войну 1768-1774 годов (как и во все
предыдущие, и все последующие русско-турецкие войны)
особые надежды возлагались на восстание христианских
подданных султана в занимаемых русскими войсками
областях. Предполагалось также возмутить греков и в
самой Греции, и на островах Архипелага, посредством
морской диверсии. С этой целью повелено было снарядить в
Кронштадте две эскадры :1-я — под начальством адмирала
Спиридова, и 2-я — под начальством контр-адмирала
Эльфинстона. Для дальнего путешествия из Балтийского
моря в Средиземное корабли пришлось обшивать тесом и
конопатить смоленым войлоком, почему вся флотилия
получила наименование « обшивной ». Спиридов вышел в
море 25 июля 1769 года. На его кораблях находился десант
из 8 рот Кексгольмского пехотного полка и двух рот
артиллерии. Эльфинстон вышел в море лишь 9 октября и
принужден был зазимовать в Портсмуте. Главнокомандующим
всеми отправленными в Архипелаг силами был назначен
генерал-аншеф граф Алексей Орлов, который отправился к
театру предстоящих военных действий сухим путем, через
Италию. 17 февраля 1770 года 1-я эскадра прибыла к
берегам Морей и высадила десант. Как и ожидалось, греки
восстали.
Подробное описание всех, впрочем весьма успешных,
действий « обшивной » флотилии выходит за пределы нашей
статьи, скажем только, что повсюду к русским
присоединялись массы повстанцев, во много раз
превосходящие наши десанты, а русские корабли шли
окруженные целыми флотилиями греческих судов, среди
которых было немало «дульциниотов» (архипелагских
пиратов). Русское командование пыталось формировать из
повстанцев греческие легионы, но в, основном,
безуспешно. Одушевленные вековой ненавистью к своим
поработителям, греки занялись резней мирного турецкого
населения и избиением пленных турецких солдат, там же,
где им оказывалось малейшее сопротивление, греки
разбегались. Опишем, для примера, действия русского
десанта капитана Баркова, состоявшего из 12 солдат при
одном унтер-офицере, и из « Спартанского » легиона,
сформированного из греков «майнотов» (почитавших себя
потомками спартанцев). В марте 1770 года Баркову сдалась
на капитуляцию небольшая турецкая крепость Ми-зитра.
Согласно условиям капитуляции, разоруженные турки
отпускались в свое отечество, « но, едва лишь стали они
выходить из крепости, как греки, чуждые понятия святости
договора, бросились на турок и едва не поголовно их
перерезали». Пытавшийся прекратить избиение беззащитных
турок Барков едва сам не поплатился жизнью. Подобное
поведение греков, помимо всего прочего, отбило у турок
охоту сдаваться, и когда Барков, получивший подкрепление
из 36 солдат при двух орудиях, и со « Спартанским »
легионом, насчитывавшим от семи до восьми тысяч «
майнотов », вновь осадил турецкую крепость Триполицу, то
на предложение капитуляции турки ответили смелой
вылазкой. «Спартанцы » разбежались, а раненный и
брошенный на произвол судьбы Барков был спасен горстью
русских солдат. Вскоре после этого турецкие войска в
Морее были усилены и восстание подавлено, причем турки,
если это только возможно, превзошли своими зверствами
греков. Как бы то ни было, об « Спартанских » или иных
легионах мы уже более не слышим, но слышим лишь о
сражениях русских с « дульциниотами », нападавшими на
русские магазины.
Чесменский бой достаточно хорошо известен, дабы
описывать его в нашей статье. Отметим только, что
Спиридов и обер-прокурор Сената Федор Орлов находились
на « Св. Евстафии » и, видя приближающийся к ним горящий
турецкий корабль « Реал-Мустафа », они перешли на
шлюпку, буквально за несколько минут до того, как оба
корабля взлетели на воздух.
Закончим наш исторический обзор указанием, что в течение
четырех лет, вплоть до заключения в 1774 году
Кучук-Кайнарджийского мира, « обшивная » флотилия
господствовала в Архипелаге, не делая, однако, попыток
овладеть Константинополем.
Попробуем теперь сделать на основании собранных нами
материалов соответствующие выводы.
Прежде всего постараемся определить истинное значение
выбитых на медали изображений и надписей. Лицевая
сторона медали отлична лишь добавлением к обычной
надписи слов «ЗАСТУПНИЦА ВЪРНЫМЪ ». Более спорными
являются изображения и надписи оборотной стороны. С
легкой руки анонимного автора изданной в Париже в 1796
году книги, у нас утвердилось мнение, что на медали
изображена не просто мечеть, но превращенный в мечеть
храм Св. Софии в Константинополе, и что все это имеет
какое-то отношение к возведению -20- «на греческий
престол великого князя Константина Павловича ».
Подобного же мнения придерживается и В.Г. фон Рихтер,
указывающий на «изображение обрушивающегося минарета
мечети, в которую был превращен храм Св. Софии в
Царьграде » и ссылающийся на «греческий прожект». С
этими мнениями автор настоящей статьи никак не согласен,
и по следующим причинам : во-первых, потому, что
изображенная на медали мечеть не имеет ни малейшего
сходства с храмом Св. Софии, во-вторых, что гораздо
важнее, нисходящими из увенчанных лучезарным крестом туч
молньями разрушается не только минарет, но и все здание,
от купола до основания, что в расчеты « поборников
православия », конечно, не входило. Что же касается «
греческого прожекта», то последний был придуман
Потемкиным позже, и включал «возложение короны
восстановленного Византийского царства на одного из
внуков Императрицы », которых в описываемое нами время и
в помине не было. Что же касается надписей, то в них
ясно выражен призыв «поборникам православия» потщиться и
низринуть иго мусульман и обещание заступничества.
Время учреждения медали можно с уверенностью отнести к
1769 году, т. е. ко времени отправки « Архипелагской
экспедиции ». Также и упомянутые в письме от 6 мая 1769
года « НОВОСДЕЛАННЫЕ МЕДАЛИ », несомненно, они же, ибо,
кроме них, в 1769 году были Еыбиты лишь медали в память
учреждешя ордена св. Великомученика и Победоносца
Георгия. Итак, медали эти были учреждены и выбиты в
золоте и в серебре и в весьма многих размерах в 1769
году, а затем отправлены к главнокомандующему «Архипелагской
экспедицией » графу Алексею Орлову, но с какой целью ?
Единственной целью могла быть раздача их восставшим
грекам, о чем свидетельствуют и изображения, и надписи
медали. Подобными же фразами изобилуют и Высочайшие
Манифесты, разосланные агентам в Морее, призывающие к
борьбе с противниками и притеснителями христианства —
турками : « Мы... разсудили воспользоваться настоящим
случаем к облегчению жребия христианских в Греции на
твердой земле и на Архипелагских островах под жестоким
игом злосчастия магометанского страждующих народов ».
Выше нами сообщалось о находке одной такой медали « в
обломках затонувшего корабля Св. Евстафий ». Был ли это
единственный случай нахождения медалей на кораблях ?
Едва ли так, автор считает более правдоподобным
предположение, что некоторое количество медалей было
роздано по кораблям для раздачи повстанцам. Были ли они,
в конце концов, розданы ? Автор считает таковую раздачу
возможной, но в весьма ограниченном количестве, и по
следующим соображениям : будь они розданы в значительном
количестве, они были бы известны в нумизматическом мире
и, возможно, находились бы в зарубежных собраниях,
совместно с другими редчайшими русскими медалями, но сие
не произошло, а затем медали эти вновь упомянуты в
письме от 6 июля 1789 года, т. е. ровно через 20 лет
после первого письма. Из письма следует, что медали эти
все еще находились е распоряжении Екатерины II, которая
искала им применения в течение уже последующей войны с
Турцией.
Казалось бы, что соображения наши исторически обоснованы
и не лишены логики, однако Е.С. Щукина придерживается
иного мнения. Основывая свои соображения на обнаруженном
ею факте передачи в Эрмитаж поднятой с Чесменского дна
медали, Е.С. пишет: «Находка медали «поборнику
православия» на борту « Св. Евстафия» позволяет
высказать ряд предположений по поводу назначения всей
группы памятников. Во время отправления «обшивной»
эскадры экипаж был буквально осыпан монаршими милостями.
Спиридов получил орден, 4 тысячи рублей подъемных, кроме
700 рублей ежемесячного жалования и 480 тысяч рублей на
чрезвычайные расходы, все офицеры — «третье жалованье не
в зачет». Медали «поборнику православия», по-видимому,
также были задуманы как своего рода напутствие в трудном
и опасном деле... Золотая медаль «поборнику
православия», найденная спустя 130 лет в обломках
затонувшего корабля, могла принадлежать кому-либо из
лиц, находившихся на нем в момент боя. Можно
предполагать, что она принадлежала скорее всего Ф.Г.
Орлову, который получил ее от брата не только в силу
родства (что было вполне обычным явлением в то время),
но и в качестве награды за услуги на войне...»
Предоставляем и сие мнение на суд читателей. -21-
Главная