Исаева Т.Б. Мотив и
цель в террористических преступлениях крестьянских
социалистов
// История государства и права,
2009, №3
На основе анализа уголовного законодательства Российской
империи второй половины XIX - начала XX в. и статистики
автор разоблачает существующую в науке некую идеализацию
крестьянского социализма. Двойные стандарты при научной
оценке неискоренимы до тех пор, пока уровень правового
сознания будет выстраиваться в соответствии с
политической целесообразностью, а не с правом.
Полный хаос, если не сказать - научная катастрофа, царит
в исторических исследованиях террористической
деятельности народников и социалистов-революционеров.
Благородные цели переустройства российского общества на
социалистических началах, возвышенные бескорыстные
мотивы боевиков-народников и эсеров становятся главным
фактором, на основании которого исследователи не
признают в террористах преступников, а террористические
акты не считают преступлением <1>. Героизация терроризма
в нашем историческом прошлом вновь и вновь высевает в
общественном сознании семена правового нигилизма, уже
принесшего нашему государству большие беды. Выдвигая
политическую цель и отсутствие корысти в мотивах в
качестве оправдательного аргумента для террора
народников и эсеров, исследователи не только проявляют
свои весьма особые представления о праве и законах
государства - суждения о законности с позиций
марксизма-ленинизма, но и нарушают основополагающий
принцип историзма, требующий рассмотрения явления в
контексте своего времени.
--------------------------------
<1> См.: Троицкий Н.А. Политические процессы в России
(1871 - 1991 гг.): Дис. ... д-ра ист. наук. Саратов,
1971; Он же. Безумство храбрых. М., 1978; Он же.
"Народная воля" перед царским судом. Саратов, 1983;
Тютюнник Л.И. Департамент полиции в борьбе с
революционным движением в России на рубеже XIX - XX
веков: Дис. ... канд. ист. наук. М., 1986; Чернышевский
Д.В. Карательная политика царизма, 1881 - 1894 гг.: Дис.
... канд. ист. наук. Саратов, 1990; Гусев К.В. Рыцари
террора. М., 1992; Троицкий Н.А. Друзья народа или бесы
// Родина. 1996. N 2; и др.
В период народнического движения в качестве уголовного
законодательства в государстве действовало Уложение о
наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., согласно
которому политические цели и мотивы преступлений были
только факультативным признаком общеуголовного
преступления, ужесточавшим наказание <2>. Новый
Уголовный кодекс, вызванный к жизни целым комплексом
причин, в том числе и волной террористических
преступлений народников, был принят с опозданием - в
1903 г., накануне новой, неонароднической, волны
террора. В Уложении 1903 г. ответственность за
преступления по политическим мотивам была предельно
ужесточена <3>. Так, в ст. 99 главы 3 говорится:
"Виновный в посягательстве на жизнь, здоровье, свободу
или вообще на неприкосновенность священной особы
царствующего императора, императрицы или наследника
престола, или на низвержение царствующего императора с
престола, или на лишение его власти верховной, или на
ограничение прав оной наказывается смертной казнью" <4>.
Вариантов наказания закон не предусматривает. Причем
смертной казнью наказывается не только законченное
преступление, но и покушение и даже приготовление к нему
(ст. 101). Разные сроки, в том числе и пожизненные,
каторги, тюремного заключения, ссылки предусмотрены за
хранение взрывчатых веществ, участие в сообществе,
написание, хранение или распространение сочинений,
оскорбительных для царствующих особ или памяти их
предков (ст. ст. 101 - 107). Понятие политического
преступления трактуется в законодательстве 1903 г. столь
широко, что в ст. ст. 121 - 134 главы 5 под преступление
подпадают и участие в демонстрациях, и членство в
политических организациях, и антиправительственные речи.
Реальные наказания в виде каторги и ссылки люди в России
получали в том числе за такие слова и поступки, которые
в это же время в Европе и США уже юридически были
закреплены в качестве законных прав и свобод человека и
гражданина: в законодательствах ведущих стран
романо-германской и англосаксонской систем права уже
произошло разделение между политическим преступлением и
политической деятельностью. Уголовное законодательство
от 1903 г. в России было проявлением тиранического,
тоталитарного политического режима правящей власти, что
уже не соответствовало духу Нового времени. Конечно,
такое законодательство демонстрировало намерения власти
решить вопрос с любой политической оппозицией без
всякого разбора карательными мерами и превентивными
репрессиями. И в этой части, где речь идет по существу о
политических правах и свободах, о действиях, не
содержащих состава преступления, уголовное
законодательство Российской империи требует критического
правового и политического анализа. Но это не касается
политических убийств. Во всех законодательствах стран с
разными политическими режимами причинение тяжкого вреда
жизни и здоровью граждан являлось тяжким преступлением и
мотивы с идеями к снисхождению не вели.
--------------------------------
<2> Уголовное уложение о наказаниях уголовных и
исправительных. СЗРИ. 3-е изд. Т. XV // Российское
законодательство X - XX веков. Т. 6. М., 1988.
<3> Уголовное уложение 1903 г. // Российское
законодательство X - XX веков. М., 1994. Т. 9. С. 271 -
320.
<4> Там же. С. 300.
Если царское законодательство любую политическую
деятельность считало политическим преступлением, то
российская современная историческая наука любое
политическое преступление, каковым является и
террористическое, считает просто политической
деятельностью. Правовая позиция власти как позиция
юридического позитивизма являлась такой же крайностью,
как и позиция правового нигилизма самих революционеров,
а вслед за ними и значительнейшей части
исследователей-историков, допускающая совершение любого,
самого тяжкого, преступления во имя цели, субъективно
воспринимаемой "благородной, высокой". Тот факт, что
часть занимавшихся террором крестьянских социалистов
оправдывала себя и своих товарищей различными
соображениями, составляющими целую концептуальную
систему, ничего не значит в праве. В умышленном
преступлении, каковым является и террористическое, цель
всегда желанна и всегда позитивна для самого
преступника; и без самооправдания не бывает и
преступления. В террористических концепциях народников и
эсеров налицо присутствует то, что в праве называется
юридической ошибкой, - неверное представление лица о
преступности или непреступности совершенного деяния, его
квалификации, его виде. Однако неправильное
представление лица о непреступности деяния, когда на
самом деле оно таковым является, виновности лица не
исключает, и уголовная ответственность наступает на
общих основаниях.
Террористическое преступление несет повышенную опасность
для общества - и это самое главное. В террористических
актах погибли сотни государственных деятелей разных
уровней, в том числе и такие, кого сегодня мы
справедливо считаем цветом российской государственности:
император Александр II, премьер-министр П.А. Столыпин,
московский городской голова Н.А. Алексеев и многие
другие. Общей статистики не существует, но, по данным
полиции, за годы первой русской революции в результате
террористических актов эсеров и анархистов было убито и
ранено 6254 государственных служащих всех рангов <5>.
Кроме того, редкий террористический акт проходил без
"случайной" гибели посторонних лиц. Большую часть жертв
террористических актов составили лица, которым была
причинена смерть по неосторожности. То, что в некоторых
случаях террористы приносили в печати извинения за
"случайные" жертвы, - не та мера ответственности за
отнятые жизни. Если террорист идет с бомбой на
террористический акт в здание, к железнодорожному
полотну, в людные места города или отстреливается от
преследования на полной народа улице, он обязан
предвидеть последствия. Предвидел и допускал их или
относился к ним безразлично. И эти жертвы - объективная
сторона преступления. И никакие мотивы и стратегические
цели террористов ничего в этом не меняют.
--------------------------------
<5> Гейфман А. Убий! // Родина. 1994. N 1. С. 25.
Составляя списки подлежащих уничтожению государственных
деятелей, подготавливая и осуществляя террористические
акты, члены террористических групп брали на себя права,
им не принадлежащие, нарушая тем самым основополагающий
мировой принцип процессуального права, идущий с
древнейших времен: правосудие осуществляется только
судом государства. Никто не может быть признан виновным
в совершении преступления и подвергнут наказанию иначе
как по приговору суда и в порядке, установленном
процессуальным правом государства. То, что совершала
террористическая группа, даже если бы человек трижды был
виноват, является самосудом и запрещено законом. Еще
одним аргументом защитников террора социалистов является
тезис об отсутствии личной корысти в мотивах совершаемых
ими терактов. Но и в чисто уголовных преступлениях
корыстные побуждения тоже не единственный мотив,
преступление может быть совершено из мести, из личной
неприязни, что также встречается в мотивах большинства
террористических актов. Кроме того, многие исследователи
сознательно избегают темы тесной связи революционных
террористических групп с преступным миром, а также
совершения самими террористами чисто уголовных
преступлений (экспроприаций) с корыстной целью
обеспечения своей организации денежными и материальными
средствами. Экономический ущерб от политически
мотивированных ограблений только за один год революции
(с октября 1905 по октябрь 1906 г.) составил 7 миллионов
царских рублей. За этот период революционерами было
совершено 1951 ограбление <6>.
--------------------------------
<6> Там же. С. 25 - 26.
И наконец, посмотрим еще раз внимательно на те
возвышенные и святые цели, которые оправдывали для
террористов, этих "ангелов с топорами", и продолжают
оправдывать для сочувствующих любые средства для
достижения этих целей. Целью целых поколений социалистов
в России было построение крестьянского социализма.
Идеология крестьянского социализма обладает всеми
признаками социальной утопии. Строительство нового
государства на принципах полного отсутствия частной
собственности, общинного уравнительного
землепользования, создания местного и государственного
самоуправления по образцу крестьянского мира - все это
идеи, созданные в кабинетах далеких от реальной жизни
интеллектуалов. Идеализация народниками и эсерами
крестьянской общины и патриархального крестьянского
уклада - весьма сомнительный путь к научно-техническому
прогрессу, модернизации страны в культурном,
политическом, правовом отношении. Концепция
крестьянского социализма так никогда до конца и не была
проработана глубоко и подробно даже теоретически.
Могли бы народники взять власть и реализовать рисуемый
ими идеал крестьянского счастья? Никогда. У них не было
никакой опоры в крестьянстве. Партия эсеров, чья
социальная база была несколько шире народнической, тоже
к власти прийти, к счастью, не сумела. К счастью,
потому, что эксперимент реализации еще и утопии
крестьянского социализма государство вряд ли могло
вынести. Достигнуть недостижимого фактического равенства
людей, закрепить в деревне на равных отрезках земли 80%
населения государства - реально законсервировать
отсталость и нищету. И ради этого набора
полупереваренных утопических идей и спорных целей
защищать право на террор? Оставим эту юридическую ошибку
в прошлом.
Главная