Познахирев В.В.
Организационно-правовые меры предупреждения побегов из
плена в России в XVIII - начале XX века (на примере
турецких военнопленных)
// История государства и права. 2012. №24. С. 22-24.
Побег военнопленного во все времена рассматривался как
явление, подрывающее безопасность держащей в плену
державы, в силу чего развитие и совершенствование
организационно-правовых мер предупреждения такого рода
деяний всегда выступало одной из важнейших составляющих
института военного плена. При этом особый интерес здесь
вызывают войны России с Турцией XVIII - начала XX века,
в известной степени представлявшие собой столкновение не
только армий, но и правовых культур и правовых систем.
Анализ самих указанных мер позволяет дифференцировать их
на две основные группы: а) применяемые в ходе эвакуации
пленников вглубь страны и б) применяемые в местах
интернирования.
Рассматривая первую группу, детальнее назовем следующие
меры:
а) скорейшая эвакуация всех военнопленных в удаленные от
театров военных действий регионы страны, причем с
преимущественно православным населением. Наиболее
последовательно данное требование реализовывалось в
период русско-турецкой войны 1735 - 1739 гг., когда
пленные интернировались в так называемые "замосковские"
города, то есть расположенные в районах современной
Владимирской, Вологодской, Костромской, Нижегородской и
некоторых других областей. О серьезности отношения к
данной мере говорит уже тот факт, что в декабре 1737 г.
вопрос о временном оставлении в Малороссии всего лишь
одного заболевшего пленного, признанного
нетранспортабельным, решался на уровне Генеральной
войсковой канцелярии <1>;
--------------------------------
<1> Центральный государственный исторический архив
Украины в г. Киеве (ЦГИАК Украины). Ф. 51. Оп. 3. Д.
5814. Л. 1.
б) обеспечение эвакуации пленных конвоем, достаточным
для того, чтобы свести вероятность побегов к минимуму.
Небезынтересно отметить, что эта вполне рутинная мера
достигала своего крайнего проявления в период
русско-турецкой войны 1806 - 1812 гг., когда военный
министр потребовал исчислять конвой из расчета по одному
конному конвоиру на каждых двух пленных. Однако уже к
осени 1809 г. от такого порядка пришлось отказаться, ибо
его соблюдение грозило оставить действующую армию без
кавалерии <2>;
--------------------------------
<2> Российский государственный военно-исторический архив
(РГВИА). Ф. 1. Оп. 1. Д. 2113. Л. 36 - 37, 78 - 79.
в) постоянный надзор за пленными и регулярное проведение
перекличек (как правило, дважды в сутки - до и после
ночлега);
г) усиление охраны в ночное время (а при необходимости -
и в дневное) за счет лиц из числа местного населения;
д) применение мер пресечения к пленным, покушающимся на
побег. В качестве примера здесь можно сослаться на ордер
Киевского генерал-губернатора офицеру, сопровождающему
группу пленных турок из Киева в Белгород, датированный 7
июля 1772 г., то есть относящийся к периоду
русско-турецкой войны 1768 - 1774 гг. Как следует из
указанного документа, при выявлении организатора
подготовки группового побега начальник конвоя был вправе
(но не обязан) "связав руки назад весть оного" <3>.
Последнее упоминание о данной мере относится к периоду
Крымской войны 1853 - 1856 гг. Как требовал § 21
Положения о пленных от 14 апреля 1854 г., турки, в
отношении которых "усмотрено будет намерение их к
побегу", должны были препровождаться "на положении
арестантов", то есть в кандалах <4>. Можно также
отметить, что в августе 1915 г., в связи с ростом
побегов пленных офицеров, командование Приамурского
военного округа инициировало вопрос об их перевозке в
арестантских вагонах <5>. Однако военным ведомством это
предложение было отклонено как несоответствующее ни
международному, ни российскому законодательству;
--------------------------------
<3> ЦГИАК Украины. Ф. 59. Оп. 1. Д. 6858. Л. 3 - 4.
<4> Полное Собрание Законов Российской империи (ПСЗ РИ).
Собр. второе. Т. XXIX. N 28038.
<5> РГВИА. Ф. 2000. Оп. 9. Д. 18. Л. 196.
е) нельзя не обратить внимания на то, что обязательное
изъятие у пленных денежных средств и ценностей
российские власти стали практиковать относительно
поздно, лишь в период русско-турецкой войны 1828 - 1829
гг. Причем, если согласно § 36 и 54 Положения о пленных
от 9 июля 1829 г. деньги и ценности изымались у турок
только на время их эвакуации, а в местах интернирования
подлежали возвращению, то в соответствии с § 5 и 46
Положения о пленных от 14 апреля 1854 г. владельцы могли
получить изъятое не ранее своей репатриации <6>.
--------------------------------
<6> ПСЗ РИ. Т. IV. N 2977; Т. XXIX. N 28038.
Впрочем, уже в период русско-турецкой войны 1877 - 1878
гг. законодатель во многом либерализировал данную норму,
ибо по смыслу примечания к § 4 и 35 Положения о
военнопленных от 2 июля 1877 г. сдача денег и ценностей
российским властям стало правом, но не обязанностью
пленника. При этом все сданное на хранение подлежало
возвращению владельцу по его требованию в любое время
<7>. Тот же порядок был предусмотрен примечанием к п. п.
25 и 55 Положения о военнопленных от 7 октября 1914 г.
<8>.
--------------------------------
<7> Там же. Т. LII. N 57530.
<8> Собрание Узаконений и Распоряжений Правительства.
1914. N 281. Ст. 2568.
Однако на практике российские власти на протяжении всей
Первой мировой войны стремились минимизировать
количество средств, которыми могли располагать пленные.
Даже разрешение выплачивать им заработную плату
последовало только 8 марта 1915 г., да и то лишь после
многочисленных жалоб со стороны администрации
предприятий на низкую производительность труда
пленников. Причем военное ведомство сразу же потребовало
ограничить размер их заработка 20 коп. в день, а
незадолго до конца войны - 30 сентября 1917 г. -
настаивало на том, чтобы в личном распоряжении пленного
единовременно не оказывалось более 15 руб. <9>.
--------------------------------
<9> РГВИА. Ф. 2000. Оп. 9. Д. 22. Л. 363 - 366; Ф. 398.
Оп. 74. Д. 30503. Л. 24.
К сказанному необходимо добавить, что вплоть до конца
русско-турецкой войны 1735 - 1739 гг. все пленные в ходе
эвакуации (за исключением офицеров) в ночное время
содержались "в железах и колодках", "чтоб к уходу
никакого случая получить не могли". То же применялось к
рядовым в местах их постоянного содержания, при
нахождении вне работ <10>. Впрочем, после 1739 г. данная
мера уже не использовалась.
--------------------------------
<10> Там же. Ф. 16. Оп. 1. Д. 1853. Л. 14.
Что же касается применения мер предупреждения побегов в
местах интернирования, то здесь обращает на себя
внимание следующее:
а) расквартирование пленных казарменным способом. Причем
до конца русско-турецкой войны 1768 - 1774 гг. этой цели
нередко служили действующие "тюремные избы" и остроги;
б) использование для надзора за пленными самих пленных.
Так, в феврале 1738 г. Кабинет министров потребовал при
каждой группе рядовых оставлять одного-двух турецких
офицеров, разъясняя им под роспись, что они должны "под
жестоким истязанием" надзирать за поведением рядовых,
дабы те "никакого способа к побегу не изыскивали и не
уходили". В том же году Правительствующий сенат усилил
данное требование, предписав офицеров и рядовых по
отдельности обязывать круговой порукой воздерживаться от
побегов под угрозой того, что не только с беглецом, "но
и со всеми прочими как наижесточайшее поступлено и они
смерти преданы будут". Последнее упоминание о круговой
поруке относится к периоду русско-турецкой войны 1768 -
1774 гг. При этом тон руководящих документов стал здесь
заметно мягче, ограничиваясь угрозой поручителям тем,
что с ними "по самой строгости законов поступлено будет"
<11>. Впрочем, по нашим оценкам, все эти фразы не
преследовали никакой иной цели, кроме устрашения. Во
всяком случае, нами не выявлено ни одного факта
применения к пленным туркам коллективной ответственности
за побег, а тем более - с "жестоким истязанием",
"преданием смерти" и т.п.;
--------------------------------
<11> Бумаги Кабинета министров императрицы Анны
Иоанновны. 1738 г. (июль - декабрь) // Сборник
императорского русского исторического общества. Т. 124.
Юрьев, 1906. С. 76; РГВИА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 1853. Л. 10
- 13; Российский государственный архив древних актов (РГАДА).
Ф. 248. Оп. 67. Д. 5951. Л. 106.
в) содержание "в железах" лиц, покушающихся на побег.
Правда, в рассматриваемых хронологических рамках такое
требование прозвучало лишь единожды - в Указе Военной
коллегии от 11 сентября 1769 г., предписывавшем "ежели
хотя мало кто к тому (побегу. - Прим. авт.) посыкнется,
то таких ковать" <12>.
--------------------------------
<12> РГАДА. Ф. 248. Оп. 67. Д. 5951. Л. 106.
Обобщая изложенное, можно утверждать, что в России в
XVIII - начале XX века организационно-правовые меры
предупреждения побегов пленных в целом соответствовали
требованиям своего времени и развивались в направлении
гуманизации и изживания средневековых архаизмов. Причем
последние отошли в прошлое в основе своей уже к 70-м гг.
XVIII столетия.
Главная