Невский С.А. Полицейский надзор в
Санкт-Петербурге в 80-х гг. XIX в.
// Административное право и процесс. 2012.
№11. С. 16-20.
В одной из ранее опубликованных статей нами рассматривался вопрос об
организации полицейского надзора в странах Западной Европы и в
России в XIX в. <1>. В предлагаемой статье в развитие указанной
проблематики освещаются особенности полицейского надзора в
Санкт-Петербурге в 80-х гг. XIX в. Основой статьи послужила Записка
об организации полицейского надзора в России (далее - Записка),
изученная в Государственном архиве Российской Федерации <2>.
Указанная Записка выполнена рукописным способом, ее содержание дает
основания полагать, что она составлена в 80-е гг. XIX в.
--------------------------------
<1> Невский С.А. Полицейский надзор в странах Западной Европы и в
России в XIX в. (по материалам записки, составленной Н.Д. Рычковым)
// Международное публичное и частное право. 2011. N 2(59). С. 35 -
39.
<2> Записка об организации полицейского надзора в России //
Государственный архив Российской Федерации (далее - ГАРФ). Ф. 102.
Оп. 262. Д. 82.
В Записке отмечено, что надзор за неблагонадежными элементами
населения составлял одну из важнейших обязанностей участковой
полиции (основным звеном полиции в указанный период в
Санкт-Петербурге был участок, возглавлявшийся приставом. - С.Н.).
Осуществление полицейского надзора обусловливало наличие
взаимодействия полиции с учрежденным при канцелярии градоначальника
Отделением по охранению общественного порядка и спокойствия (далее -
Охранное отделение), имевшему при участковых управлениях полиции "в
качестве непосредственных своих органов" особых околоточных
надзирателей, именовавшихся наблюдательными <3>.
--------------------------------
<3> ГАРФ. Ф. 102. Оп. 262. Д. 82. Л. 1 (здесь и далее при
цитировании архивных документов сохранены по возможности их стиль и
орфография).
Полицейский надзор "по способам своего осуществления" разделялся на
судебный и административный.
Судебный надзор учреждался по приговорам судов (ст. 245, 251, 252 и
318 Улож. о нак.), или как последствие определенных исправительных
наказаний, или же по распоряжениям судебных властей в виде меры
пресечения "способов уклоняться от следствия и суда". Лиц,
состоявших под надзором полиции на основании судебных приговоров, в
Петербурге не было, поскольку, согласно примечанию к ст. 48 Уложения
о наказаниях уголовных и исправительных (по прод. 1876 г.), лица,
подлежавшие полицейскому надзору по отбытии сроков заключения в
исправительных отделениях, рабочем доме, крепости и смирительном
доме, не имели права проживать в Санкт-Петербурге <4>.
--------------------------------
<4> ГАРФ. Ф. 102. Оп. 262. Д. 82. Л. 1, 1 об.
В случае учреждения надзора полиции "в виде меры подследственной"
участковое управление, получив от судебного следователя, окружного
суда или мирового судьи уведомление об учреждении надзора, изымало у
поднадзорного паспорт и выдавало ему временный вид на жительство,
как правило, сроком на два месяца, в котором указывалось, что его
предъявитель лишен права отлучаться из Санкт-Петербурга. Если
судебный следователь оставлял в материалах уголовного дела паспорт
обвиняемого и отпускал его с реверсом, то последний также заменялся
в участке временным видом на жительство. Временные виды на
жительство прописывались обычным порядком, а сведения о поднадзорных
вносились в особые книги.
Околоточные надзиратели были обязаны постоянно иметь сведения о
проживающих на подведомственной им территории города поднадзорных.
В том случае, если кто-либо из поднадзорных скрылся, околоточные
надзиратели были обязаны незамедлительно сообщить об этом приставу.
В Записке отмечено, что "такия меры обезпечивают цель надзора, т.е.
явку к следствию или суду, до тех пор, пока обвиняемый не решается
проживать без прописки или с фальшивым паспортом" <5>.
--------------------------------
<5> ГАРФ. Ф. 102. Оп. 262. Д. 82. Л. 1 об., 2.
Полицейская практика в отношении полицейского надзора не была
единообразной. Это отчасти происходило по вине судебных учреждений.
Например, одни судебные следователи оставляли паспорта обвиняемых у
себя и выдавали им реверсы, другие - отсылали обвиняемых в участки с
паспортами и без реверсов, третьи - оставляя паспорта при уголовных
делах, просто сообщали полиции об учреждении надзора. В полицейских
участках также не было установлено определенных правил. В частности,
во 2-м Московском - временных видов на жительство не выдавали,
ограничиваясь лишь отобранием паспорта, в 4-м Московском - паспорта
хранились у околоточных надзирателей, во 2-м Литейном - временный
вид на жительство выдавался лишь в случае переезда поднадзорного на
жительство в другой участок.
Полицейское наблюдение за лицами, прибывавшими в Санкт-Петербург,
было организовано следующим образом.
Помимо обыкновенных адресных листков, учрежденных для общего и
участкового адресных столов, состоявший при каждом участке
наблюдательный околоточный надзиратель был обязан ежедневно
представлять в Охранное отделение особые листки о прибывших в
меблированные комнаты и гостиницы. С этой целью он должен был лично
обходить все указанные заведения, расположенные во вверенном его
наблюдению районе. Собирая необходимые сведения о прибывших и
убывших, околоточный надзиратель получал от содержателей заведений
соответствующий листок (бланки особых листков предоставлялись
Охранным отделением содержателям гостиниц и меблированных комнат),
который он должен был отправить не позднее вечера того же дня в
Охранное отделение. Однако, как указано в Записке, по словам
околоточных надзирателей, они редко успевали получать особые листки
на местах, и содержатели гостиниц и меблированных комнат доставляли
их в участок вместе с обыкновенными адресными листками.
В Охранном отделении листки о прибывших и выбывших из гостиниц и
меблированных комнат сортировались в алфавитном порядке на три
разряда: 1) листки, доставленные из заведений, расположенных на
улицах, по которым обычно проезжал Император; 2) листки о прибывших
в иные ("прочия") заведения; 3) листки о выбывших из этих заведений
<6>.
--------------------------------
<6> ГАРФ. Ф. 102. Оп. 262. Д. 82. Л. 3, 3 об.
Затем листки просматривались специально назначенными чиновниками.
Поводами, устранявшими подозрения, признавались: преклонный возраст
прибывших; маленькие дети; лица, прибывшие с больными, и т.п. Во
всех иных случаях Охранное отделение требовало по особой форме от
учреждения, выдавшего предъявленный паспорт, сведения о его
действительности и о личности предъявителя. В случае положительного
ответа никаких мер по наблюдению за прибывшим не принималось. Но
если ответ давал повод к предположениям о подложности паспорта или
принадлежности его другому лицу, то Охранное отделение,
"руководствуясь другими, имеющимися в его распоряжении данными",
вправе было установить за прибывшим тщательное негласное наблюдение,
результаты которого определяли дальнейший образ действий. Однако
чаще всего предъявитель сомнительного документа приглашался в
Охранное отделение для разъяснения недоразумений. Если его
объяснения оказывались "не уважительными", то он передавался в
распоряжение Судного отделения Канцелярии, "которое со своей стороны
поступает установленным в законе порядком" <7>.
--------------------------------
<7> ГАРФ. Ф. 102. Оп. 262. Д. 82. Л. 3 об., 4, 4 об.
В тех случаях, когда ответ, указывавший на подложность паспорта, был
получен уже после отъезда предъявителя из Санкт-Петербурга, то
сведения о сомнительности его документа сообщались соответствующим
властям той местности, куда он выбыл. Если предъявитель уехал, "не
дав отметки", делалось распоряжение о повсеместном розыске
посредством циркулярных сообщений губернаторам из Департамента
полиции.
Из числа поступавших ежемесячно в Охранное отделение 7500 листков
запросы о паспортах были посланы: в 1882 г. - по 18 798 листкам, в
1883 г. (по состоянию на 1 ноября) - по 15 630 листкам. По этим
запросам получены ответы, содержавшие указания на сомнительность
паспортов 172 лиц, 140 из которых на момент составления Записки
состояли под наблюдением Охранных отделений <8>.
--------------------------------
<8> ГАРФ. Ф. 102. Оп. 262. Д. 82. Л. 4 об., 5, 5 об.
Проверка документов лиц, прибывавших на частные квартиры,
возлагалась на участковых приставов, которые с этой целью
обязывались изучать домовые книги. В тех случаях, когда личность
прибывшего лица и обстановка прибытия давали повод к какому-либо
подозрению, участковые приставы посылали в соответствующие
учреждения по месту выдачи паспорта запросы, при этом пристав
подписывался за начальника Охранного отделения, куда поступал ответ,
минуя участок. Таких запросов послано: в июле 1883 г. - 169; в
августе - 349; в сентябре - 161; в октябре - 222.
В Записке отмечено, что участковые управления относились "к этой
отрасли полицейской деятельности крайне небрежно, что доказывается
неравномерным числом запросов и совершенным их отсутствием в
некоторых участках" <9>.
--------------------------------
<9> ГАРФ. Ф. 102. Оп. 262. Д. 82. Л. 5 об., 6.
В Записке также указано, что, по отзывам лиц, "близко стоящих к
этому делу, правильно организованная проверка паспортов совершенно
почти вывела в Петербурге обычай неблагонадежных лиц проживать с
чужими или подложными видами". Однако вместе с тем стало
распространяться проживание без прописки по частным квартирам.
Установление подобных фактов сопровождалось значительными
трудностями и было возможно лишь путем тщательного и осторожного
наблюдения, подробных проверок домовых книг наиболее посещавшихся
такими лицами домов, а также запросов о паспортах обывателей,
проживавших в указанных домах.
В обязанности наблюдательных околоточных надзирателей также входил
сбор сведений об изменении местожительства студентами всех высших
учебных заведений. Такая отчетность была заведена по требованию
руководства учебных заведений и поступала в Охранное отделение,
которое два раза в месяц сообщало списки студентов, переменивших
квартиры, соответствующим "учебным Начальствам". С 1 января по 1
октября 1883 г. из 22 участков поступило 2426 таких ведомостей.
Другие участки, в числе которых находились 1-й и 2-й Выборгские, 2-й
Васильевский (вероятно, Василеостровский. - С.Н.), 2-й, 3-й и 4-й
Петербургские, их не доставили, вследствие чего в Записке сделан
вывод о том, что данная отчетность велась неаккуратно и "вряд ли
сохранение ея вызывается полицейскими интересами" <10>.
--------------------------------
<10> ГАРФ. Ф. 102. Оп. 262. Д. 82. Л. 6, 6 об., 7.
Полицейский надзор, учреждавшийся по распоряжениям административных
властей по своим последствиям для поднадзорного, разделялся на: а)
гласный надзор, учреждавшийся на основании Высочайше утвержденного
12 марта 1882 г. Положения Комитета Министров; б) негласный, не
подвергавший поднадзорного каким-либо ограничениям; в) надзор,
учреждавшийся за лицами, привлеченными к делам политического
характера в виде меры пресечения "способов уклоняться от следствии и
суда". При этом в участковых управлениях не делали различия между
указанными категориями полицейского надзора и вносили всех лиц,
упоминавшихся в секретных дополнениях ("прибавлениях") к приказам по
полиции под наименованием "лиц, состоящих под секретным надзором", в
одну общую книгу. Общая книга в некоторых участках велась с 1876 г.
и содержала сведения о более 2 тыс. лиц, привлекавшихся к дознаниям
по политическим делам в Санкт-Петербурге, отданных под надзор
полиции по распоряжениям Министерства внутренних дел и чинов Корпуса
жандармов. Также в эту книгу заносились сведения о лицах, прибытие
которых в Санкт-Петербург только ожидалось. Обо всех перечисленных
лицах, без исключения, в том числе находившихся под негласным
надзором, составлялись в общем порядке розыскные листки, а сведения
о проживавших в пределах участка, кроме того, заносились в особую
книгу. Одни участки имели две подобные книги: одну для поднадзорных
вообще, другую - для состоявших под негласным надзором. Как сказано
ранее, участковая полиция не различала в своей работе категорий
надзора, поэтому сведения о негласном надзоре, учреждение которого
должно быть неизвестным лицу, в отношении которого эта мера
применялась, делались достоянием всех без исключения служащих в
участковом управлении. Такому положению дел немало способствовали
установленный сложный порядок отчетности, записи в нескольких книгах
и розыскные листки: ведение отчетности, книг и составление листков
обусловливали участие многих лиц, и негласный надзор, таким образом,
фактически становился гласным <11>.
--------------------------------
<11> ГАРФ. Ф. 102. Оп. 262. Д. 82. Л. 7, 7 об., 8, 8 об.
В случае перемены места жительства поднадзорного (когда его новое
место жительства находилось на территории другого полицейского
участка) последовательность действий чинов полиции была следующая:
1) пристав участка, где ранее проживал поднадзорный, отсылал в
Охранное отделение ведомость о выбытии, а копию этой ведомости
приставу того участка, куда поднадзорный переехал;
2) пристав участка, где находилось новое место жительства
поднадзорного, после его прибытия представлял в Охранное отделение
особую ведомость;
3) наблюдательные околоточные надзиратели обоих участков, в свою
очередь, также сообщали в Охранное отделение о последовавшей
перемене местожительства;
4) в книгах в обоих участках делались соответствующие отметки о
прибытии и убытии поднадзорного <12>.
--------------------------------
<12> ГАРФ. Ф. 102. Оп. 262. Д. 82. Л. 8 об., 9.
Если поднадзорный проживал в меблированных комнатах и переезжал в
другие меблированные комнаты, числился в запасе армии, то переезд
его на другую квартиру обусловливал, кроме отметок в книгах,
составление и представление в различные учреждения 10 адресных
листков и 3 ведомостей.
О различных переменах в положении поднадзорных (например, о
женитьбе) участковое управление было обязано доставить в Охранное
отделение особую ведомость, которая вместе с другими подшивалась к
имеющемуся о каждом поднадзорном делу.
Отчетность о поднадзорных включала в себя составление двух
ежемесячных и одной полугодовой ведомости: 1) "ведомость о
переменах, происшедших в положении всех проживающих в участке
поднадзорных"; 2) ведомость о числе запросов, посланных в различные
учреждения относительно подлинности паспортов лиц, прибывших в
частные квартиры; 3) полугодовые ведомости в алфавитном порядке о
лицах, состоявших под негласным надзором, по особо установленной
форме <13>.
--------------------------------
<13> ГАРФ. Ф. 102. Оп. 262. Д. 82. Л. 9, 9 об., 10.
При учреждении негласного полицейского надзора Охранное отделение
ограничивалось объявлением об этом в секретном "прибавлении" к
приказам градоначальника столицы. Установление срочного (на
определенный срок) гласного надзора производилось посредством вызова
лица в Охранное отделение, выдачи ему взамен вида на жительство
временного свидетельства и объявления в приказе. После этого
свидетельство прописывалось в полицейском участке.
Наблюдение за негласными поднадзорными хотя и возлагалось на
наблюдательных околоточных надзирателей, но участковые околоточные,
знавшие их всех поименно, считали себя "призванными к тому
наблюдению". Свои сведения они сообщали приставу, который
представлял их градоначальнику. Такие донесения имели случайный
характер; периодическое представление сведений об образе жизни,
знакомствах, занятиях и поведении поднадзорного входило в
обязанности наблюдательного околоточного надзирателя, который
снабжался особыми листками N 1 и N 2 трех цветов: белого - для лиц,
состоявших под негласным надзором; зеленого - для лиц, состоявших
под гласным надзором; коричневого - для лиц, деятельность и
знакомство которых по каким-либо причинам необходимо было выяснить.
По прибытии лица одной из перечисленных категорий в Санкт-Петербург
наблюдательный околоточный надзиратель помимо ведомостей,
посылавшихся участковым приставам, доставлял в Охранное отделение на
листке N 1 сведения о звании, происхождении, семейном положении и
приметах, затем ежемесячно на листке N 2 - подробные указания об
образе жизни и т.п. поднадзорного. Указанные бланки подписывались
наблюдательным околоточным надзирателем, удостоверялись местным
участковым приставом, на которого возлагалось аттестование
поднадзорного.
В Охранном отделении краткое содержание наиболее существенных
сведений, содержавшихся в листках N 2, а также имена всех лиц,
составлявших круг знакомств поднадзорного, записывались в особую
книгу, "с подлежащими ссылками на другие страницы той же книги, если
из различных листов обнаруживаются связи и сношения поднадзорных
между собою и с теми же не состоящими под надзором лицами" <14>.
--------------------------------
<14> ГАРФ. Ф. 102. Оп. 262. Д. 82. Л. 10, 10, 11.
В Записке отмечено, что из описания способов осуществления надзора
"за вредными в политическом отношении элементами населения" видно,
что наружная участковая полиция в значительной мере привлекалась к
осуществлению этого надзора. Удостоверения пристава на донесениях
наблюдательных околоточных надзирателей об образе жизни
поднадзорных, обязанность аттестовать их в действительности
втягивали участковую полицию в несвойственную ей область политики,
превращая пристава, а вместе с ним его помощников и околоточных
надзирателей в деятелей высшей государственной полиции. Циркулярные
распоряжения градоначальников, вменявшие в обязанность приставам
усиливать наблюдение за всеми политически неблагонадежными людьми,
еще более способствовали "существованию такого порядка вещей, а
между тем вряд ли смешение обязанностей наружной и политической
полиции может быть признаваемо полезным". "Увлекаясь первенствующим
значением политических дел", участковая полиция стремилась "к
открытиям в сфере политических преступлений, для чего не обладая
достаточными сведениями, часто возбуждает неосновательныя подозрения
или излишней торопливостью парализует деятельность специальных
агентов". Участие наружной полиции в наблюдении за политически
неблагонадежными людьми, как состоявшими под негласным надзором,
"так и намечаемыми для учреждения последняго", породило целый ряд
ведомостей и очень сложную отчетность, вследствие чего "при других
занятиях, произошло полное смешение, в глазах участковых управлений,
установленных категорий полицейскаго надзора и указанное выше
отсутствие однообразия в ведении книг и счислении поднадзорных".
Далее в Записке утверждается, что "политическая полиция, казалось
бы, может существовать совершенно отдельно и независимо от полиции
наружной. Последняя не должна иметь инициативы в розысках,
наблюдениях и тем более обысках и арестах, ограничивая свое
содействие исполнением необходимых требований политической полиции,
в тех же размерах, как и полиции сыскной, ведающей розыски по делам
общеуголовным" <15>.
--------------------------------
<15> ГАРФ. Ф. 102. Оп. 262. Д. 82. Л. 11 об., 12, 12 об.
Главная