Главная

Библиотека

Музыка

Биографии

ОКПС

МВД и ОКЖ

Разведка

Карты

Документы

Алфавит

Контакты

Ссылки

На правах рукописи
 

Шмидт Вильям Владимирович Патриарх Никон и его наследие в контексте русской истории, культуры и мысли: опыт демифологизации
 

Специальность: 09.00.13
религиоведение, философская антропология, философия культуры
 

Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
доктора философских наук
 

Москва 2007
 

Диссертационное исследование выполнено
на кафедре государственно-конфессиональных отношений
Российской академии государственной службы
при Президенте Российской Федерации
 

Научный консультант: доктор философских наук, профессор Ф.Г. Овсиенко
Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор К.И. Никонов
доктор философских наук, профессор Т.В. Чумакова
доктор философских наук, профессор В.М. Силантьева
Ведущая организация: Военный университет Министерства обороны  Российской Федерации
Защита диссертации состоится « 20 » сентября 2000 г. в … :00 часов на заседании Диссертационного совета Д–502.006.11 по философским наукам при Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации по адре-су: 119606, Москва, проспект Вернадского, дом 84.
С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале Российской академии госу-дарственной службы при Президенте Российской Федерации
Автореферат диссертации разослан « … » июня 2007 г.
Ученый секретарь Диссертационного совета В.К. Пинкевич
 

I. Общая характеристика диссертационного исследования

При определении актуальности исследования, отмечается, что произошедшие в социальной истории СССР и, в частности, в России трансформации в развитии социального бытия вызвали активную социально-политическую и информационную динамику: общество и его государство вновь переживают сложный процесс изменения модели, формы и содержания своего устройства, меняются нравственные устои и нормы, происходит поиск социально и духовно значимых ориентиров. В целях социально-политической государственно-общественной стабилизации необходимо опираться на универсальные ценности – общезначимый социокультурный миф , который транслируется системой идеологии и удерживает картину мира в ее статичности . В этих условиях внимание общества обращено к историческому прошлому – различным его этапам, периодам и эпохам, и не в последнюю очередь к тому опыту институциональных взаимоотношений, которые даны в социально-политическом бытиии самого общества .
Исследование посвящено наследию эпохи Патриарха Никона (вторая половина XVII в.) в его историческом контексте, тому периоду истории Московского царства, в котором наиболее отчетливо выразились сущностные черты Ромейского царства в концепте византизма , поскольку именно этот «бунташный» век был значимым и оригинальным периодом, который не только соединил Древнюю Русь от России Нового времени, наиболее ярко продемонстрировав в судьбах «пременения царств» во всех без исключения сферах духовной, культурной, социально-политической жизни приверженность России святоотеческим традициям Вселенского Православия, выработанным в Византии как хранительнице Ромейского наследия, но и задал динамику всей последующей ее истории как неотъемлемой составляющей мировой истории, прочно утвердив в ее характере и облике сакральный образ «Святой Руси» и через то легитимизировал принцип незыблемого свидетельства всему миру предназначения-ответственности за сохранение ортодоксальной онтоаксиоматики бытия . Именно легитимизация ответственности за сохранение онто-аксиоматики бытия является основным конфликтом мировых цивилизаций и задает в исторической перспективе метафизику межгосударственных отношений и конфликтов, приводящих, в свою очередь, к трансформации их союзов и системы международных отношений .
Середина и вторая половина XVII в. характеризуются, с одной стороны, фиксированием кардинальной трансформации цивилизационных картин мира на Евроазиатском континенте, выработкой модели международных отношений как Вестфальской системы (1648), а с другой – серьезнейшими социально-экономическими, политическими, государственно-конфессиональными, церковно-гражданскими и культурными преобразованиями в Московском государстве как духовно-культурном наследнике-правопреемнике Византийской империи – православно-христианского Ромейского Царства, которые подготавливали адекватное вхождение в сложившуюся систему международных отношений с ее основополагающими принципами национально-государственного суверенитета, легитимно-сакральной монархической автократии, гражданско- и государственно-институциональной деклерикализации : были окончательно преодолены последствия Смутного времени, укреплена централизация государственного управления и развит административный аппарат, трансформирована и реорганизована система законодательства, судопроизводства, с целью воссоздания православной цивилизации как субъекта мировой истории и политики, восстановлены кафоличность поместной Русской Церкви со Вселенским Православием как и госу-дарственно-территориальное единство православных славянских народов, усилена активность и мощь государства в экономической, военной, идеологической и внешнеполитической сферах жизни, что, в своей совокупности, благоприятствовало становлению феодального абсолютизма и формированию Российской империи на экклесиологических принципах как одной из сильнейших мировых держав. Вся эта активность и перемены были неразрывно связаны с ускорившимся освоением-ассимиляцией образцов малоросской, белорусско-литовской и западноевропейской культуры, развитием демократических процессов, никогда ранее в таком объеме и интенсивности не наблюдающиеся в Древней Руси .
Начавшемуся в конце XVII – начале XVIII в. Новому времени истории и культуры России с известными стремительными процессами государственной реформации, затронувшими все без исключения сферы жизни общества в их многообразии и полноте, предшествовал оригинальный процесс церковно-гражданского строительства и государственно-церковных взаимоотношений в рамках господствующей социально-политической и идеологической модели, выражавшейся в формуле «Третий Рим – Святая Русь» . Непосредственным участником, выразителем и творцом этого исторического периода, получившего именование «эпоха» был Предстоятель Греко-Российской Восточной Православной Церкви Никон, Святейший Патриарх Московский и всея Руси.
В отечественной и мировой истории трудно найти еще одного такого церков-ного и государственного деятеля как Патриарх Никон, которому и деятельности которого было бы посвящено столь большое количество различного рода ис-следований. Вместе с тем, как отмечает Г. Флоровский, «редко кто писал о нем бескорыстно и беспристрастно, без задней мысли и без предвзятой цели. О нем всегда именно спорили, пересуживали, оправдывали или осуждали. Его имя до сих пор тема спора и борьбы. И почти не имя, но условный знак или символ» , в связи с чем, этот образ-знак оказался «затемнен» – мифологизирован настолько, что в некоторых произведениях, порой, приобретает демонический характер . Профессор Варшавского университета М.В. Зызыкин, который с юридической скрупулезностью исследовал и наиболее точно описал государственные и канонические идеи Патриарха Никона, определяет его значение в истории: «…независимо от разнообразия суждений о Никоне, к нему привлекает внимание та широта проблем, которая связана с ним не только для канонической нравственно-государственной и исторической стороны его дела, но и для русского православного самосознания в смысле уяснения происходящей в России катастрофы и возможности искупления своего греха перед Церковью и великим Святителем Божиим. В таком аспекте проблема Никона есть не только проблема русского прошлого, но и русского будущего, связанная с проблемой действительной силы Православия в мире…» .
Современности важно возвращаться к осмыслению прошлого, раскрывающем-ся в образах жизни и служения предков, сохранявших и созидавших великое наследие, изучать демифологизировать-«очищать» архетипические образы социокультурного бытия , чтобы не только понять, каким было-будет наше прошлое-будущее, какими являемся мы, но и не творить квазибытие. Совокупность же и широта проблем, связанных с историческим прошлым, – с богатейшим и малоизученным наследием XVII в. в его идеях и образах, которые довлеют и предопределяют вариативность детерминации и стереотипизации моделей прогнозного социально-политического и социокультурного будущего, – свиде-тельствуют об актуальности исследовательских работ.
С учетом того, что в отраслевой исторической и обществоведческой науках вплоть до нашего времени основные выводы о наследии, итогах и влиянии XVII в. на перспективы исторического будущего России, ее миссии в мировой истории и т.д. из-за неадекватной, а порой и вульгаризированной, оценки основных деятелей исторического прошлого, в связи с недостаточной изученностью археографических источников носят в целом дескриптивный характер. В этом плане приобретает особое значение всестороннее исследование личности и деятельности Патриарха Никона и его наследия.
Степень научной разработанности темы, источниковая база и историо-графия исследования.
В научной литературе недостаточно представлены фундаментальные исследования, в которых с объективной точки зрения были бы рассмотрены Патри-арх Никон и его вклад в историю развития Российского государства и Церкви, его творческое наследие в контексте культурного наследия православной цивилизации.
Не выявлены социально-политико-исторические предпосылки и механизм формирования в историографии и общественном сознании образа Патриарха как «отрицательного героя», который продолжает довлеть позициям современных ис-следователей и диалогу социальных групп (религиозных) в процессе их взаимодей-ствия.
Требуют своего осмысления явления и процессы, оказывающие влияние на возникновение и функционирование мифов науки как элемента социокультурных и политических мифов, выступающих, в свою очередь, структурным элементом цивилизационной картины мира; до настоящего времени идет уточнение понятийно-категориального аппарата отраслевого философского, религиоведческого, культурологического, а также политологического знания, применяемого к наследию, выработанному в истории России до начала Нового времени.
Накопленный в период со второй половины XVII в. по начало XXI в. материал, относящийся к области нашего исследования, можно разделить на следующие груп-пы:
1 – источники, среди которых: документальные (архивные и опубликованные) источники о Патриархе Никоне; литературные источники (жития Патриарха) и лите-ратурные сочинения собственно Патриарха Никона; историко-статистические опи-сания (описи монастырей с их ризницами, библиотеками и архивами);
2 – авторские исторические и художественные реконструкции и комментарии, включая мемуарную литературу, в том числе и современников Патриарха (архивные и опубликованные).
Анализ источниковой базы и историографии, посвященной Патриарху Никону, дает основание констатировать, что роль и значение Никона в отечественной истории и истории Вселенского Православия – за прошедшие три столетия не получили однозначной оценки в исторических и обществоведческих исследованиях. Научная, популярная и художественно-публицистическая литература, посвященная Пат-риарху, в разные исторические периоды на протяжении XVIII – XX веков имеет идентичные характеристики: статичность в части использования и осмысления ис-точников, состояния историографических и библиографических обзоров; тематиче-ская не разработанность предметной области; жанровое многообразие авторских ра-бот, с одной стороны, и пестрота суждений и оценок, с другой.
Основной корпус источников: материалы «Судного дела», выборочно опубликованы Н.А. Гиббенетом, В.Н. Ламанским, В.В. Шмидтом, Г.В. Штендманом ; различного свойства отдельные материалы, публиковавшиеся С.А. Белокуровым, И. Бриллиантовым, Ф.И. Буслаевым, архимандритом Леонидом (Кавелиным), С.В. Лобачевым, С.К. Севастьяновой, Н.И. Субботиным и др.; «Житие» как агиографический и исторический источник было опубликовано О.П. Козодавлевым [1784], архимандритом Леонидом (Кавелиным) [1870], в переводе на современный русский язык – ЦНЦ «Православная энциклопедия» [1997], комментированное историческое издание осуществлено НИИ Гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия [2005]; собственно творения Патриарха Никона – их комплексная историческая публикация была осуществлена В.В. Шмидтом [2004], чему предшествовало диссертационное исследование и ряд публикаций .
Вопросы источниковедения: собственно «Житию» как историко-литературному ис-точнику, посвящено всего пять работ: студенческое сочинение М. Казминского «Разбор сочинения Шушерина о жизни и деятельности Патриарха Никона», В.И. Саввы «Об одном из списков жития Патриарха Никона», в которой анализируются лишь отсутствующие в большинстве списков «Жития» отрывки, относящиеся к московскому периоду жизни Святейшего в сане иерея, а также «стихи на сию историю», т.е. на «Житие…», общего свойства статья О.Ю. Майоровой «”Известие о рождении, о воспитании и о житии Никона Патриарха Московского и всея Руси” (вопросы истории текста)», небольшие статьи С.В. Лобачева «К вопросу о ранней биографии Патриарха Никона» и А.Г. Авдеева «Краткое житие Патриарха Никона»; – собственно «Судному делу» Патриарха Никона статьи В.Г. Бухерта «Из истории публикации документов ”Дела о Патриархе Никоне”».
В научно-исследовательской, учебно-просветительской и художественно-публицистической среде с конца XVII в. и до настоящего времени преобладали: интерес к вопросам «Судного дела» Патриарха Никона в аспектах социально-исторических и психо-логических оснований конфликта Царя и Патриарха, а также внимание к благословленной (санкционированной) Никоном, казалось бы, рядовой книжно-обрядовой справе, гипер-трофированной, благодаря старообрядческой полемике, до уровня «сущностное» – единст-венное и наиважнейшее во всей его деятельности Патриарха (отмечается особо: за феноменом никоновой книжно-обрядовой справы пропагандистски настойчиво закрепляется понятие «церковная реформа Патриарха Никона», «реформа Церкви», которая разрушила древнерусско-святоотеческое благочестие и благочиние , причем в течение трех столетий так все еще не выработана дефиниция, которая отражала бы это явление как специфическое т.е. реформаторское) . Вместе с тем, так называемую «церковную реформу» многие современные исследователи рассматривают как элемент государственной централизации, увязывая с внешнеполитическим курсом правительства, нацеленным на усиление влияния на Украине ; о Патриархе Никоне упоминают также и при рассмотрении частных проблем, среди которых эволюция церковного землевладения, противоречия внутри церковной иерархии, русское духовенство, как на особое сословие, «отражение в русской исторической литературе религиозно-общественных движений раскола», при этом личность Патриарха по-прежнему остается за рамками исследований .
В последнее время интерес к Патриарху Никону и его наследию возвращен в научно-исследовательское поле благодаря трудам: Г.В. Алферовой, О.Н. Бондаре-вой, И.Л. Бусевой-Давыдовой, Е.Е. Васильевой, Н.В. Воробьевой, К.М. Долгова, С.М. Дорошенко, Н.Н. Жервэ, Г.М. Зеленской, Н.А. Колотий, Т.М. Кольцовой, А.Н. Кручининой, прот. Л. Лебедева, В.В. Лепахина, Ю.В. Линника, С.В. Лобачева, М.Ю. Люстрова, Н.М. Михайловой, М.В. Осипенко, А.С. Панарина, А.В. Позднеева, В.С. Румянцевой, С.К. Севастьяновой, А.А. Тодорова, М.А. Тодоровой, Б.Л. Фонкича, В.В. Шмидта и др. , сотрудников крупнейших научных центров в области изучения наследия Патриарха Никона ИАХМ «Новый Иерусалим» (г. Истра, Московская обл.), а также ГИКМЗ «Московский Кремль».
Отмечая постоянный высокий интерес к Патриарху Никону, заметим, что среди множества авторских работ можно выделить лишь несколько специальных исследований, обращающих на себя внимание документальной основательностью, а именно: Н.А. Гиббенета, С.М. Дорошенко, М.В. Зызыкина, С.В. Лобачева, митрополита Макария (Булгакова), С.В. Михайловского, В. Пальмера, Н.И. Субботина, В.В. Шмидта. При этом о Патриархе Никоне все еще не написано ни одной обобщающей монографии, что объясняется – и мы согласны с мнением С.В. Лобачева (С. 275) – причинами идеологического характера: церковно-богословская, старообрядческая, марксистская традиции неизменно ограничивали исследователей определенными методологическими рамками, сковывали их инициативу и творческий поиск, что приводило к неверным или тенденциозным выводам, и только теперь появилась возможность впервые дать взвешенный и непредвзятый анализ развития отношений государства и Церкви в России в эпоху позднего средневековья.
Историографии работ о Патриархе Никоне посвящены: статья В.С. Иконни-кова «Новые материалы и труды о Патриархе Никоне», не утратившая до настоящего времени актуальности из-за своей фундаментальности и обстоятельности; последняя глава труда М.В. Зызыкина (ч. III. С. 295–365), в которой дан обстоятельный обзор как русской, так и иностранной историографии . Примыкает к ним непревзойденное по своему масштабу исследование С.М. Дорошенко «Никон, милостью Божией Патриарх Московский: Летопись жизни и деятельности» (М., 2000) , являющееся первой в отечественной историографии комментированной летописью-хроникой жизни Патриарха, составленной по синоптическому принципу: каждое событие соотнесено с архивным или историко-литературным источником, представляя их как единое целое в историческом контексте духовного, культурного и научного освоения. Таким образом, благодаря этим работам историография вопроса о Патри-архе Никоне периода XVIII – XX вв. может считаться исчерпанной .
Здесь же заметим, что в историографии вопрос о достоверности авторских ре-конструкций, в частности, о достоверности свидетельских показаний по делу Патри-арха Никона, впервые поставил П.Ф. Николаевский, хотя общего свойства замечания делались и ранее – в адрес С.М. Соловьева о неадекватности его суждений высказы-вался Н.А. Гиббенет, а Н.И. Субботин вел острую полемику Н.Ф. Каптеревым, ука-зывая на необоснованность научной позиции последнего по причине ее докумен-тальной неосновательности.
Постановка вопроса о политической мифологизации образа исторической личности в отечественной историографии – наиболее ранняя попытка концептуального осмысления в границах единого предмета политической мифологии прошлого, в частности, конца XVII – начала XVIII в. принадлежит В.О. Ключевскому и получает дальнейшее развитие в трудах В.С. Полосина, который разработал метод «демифологизации» применительно к политической истории , А.В. Забарина, А. Косарева, В.М. Пивоева, Г.Г. Почепцова, Л.А. Степновой, Н.И. Шестова, К. Флада и др.
Отдавая должное усилиям ученого сообщества различных периодов, отмеает-ся, что до настоящего времени в историографии все еще не выработано:
1) четкое представление о: феномене Патриарха Никона как исторической личности, его месте и роли в отечественной социально-политической истории, а также его наследии в системе религиозно-философской мысли и в контексте истории культуры; роли Патриарха Никона в социокультурном процессе перехода от русской Древности, Средневековья к Новому времени; сути и характерных черт произошедшего институционального государствено-церковного конфликта как явления межцивилизационного масштаба в своих уникальных формо-содержательных и ресурсных аспектах;
2) четкое представление о славяно-русской, как подвиде ортодокс-славянской, оригинальной системы философии, с ее понятийно-категориальным аппаратом, в системе которой, как и, собственно, в богословии, только и возможно рассматривать воззрения Патриарха Никона, хотя философские, богословские, религиозно-философские, аксиологические, социально-политические и др. комплексы в системе мысли Древней и Средневековой Руси, как и вычленения, реконструкции основных понятий и категорий, описания моделей и осмысление как системного явления, каче-ственно отличного от западноевропейской и восточной философской и религиозно-философской традиций, достаточно активно ведется в современных научных отрас-лях – философии, истории, культурологии, искусствоведении, филологии, антропо-логии, психологии, политологии, юриспруденции и др., поскольку исследователи предшествовавшего времени в своих научно-отраслевых областях ограничивались рассмотрением (анализом) отдельных, частных аспектов социально- исторических, политических, культурных явлений или хронологических событий, что не позволяло увидеть их как совокупное целое и осмыслить их многообразие как единое .
Таким образом, состояние научной разработанности проблемы показывает, что тема в подобной постановке не была предметом специального изучения и в каче-стве диссертационного исследования представлена впервые, а ее актуальность кон-кретизируется рядом следующих факторов:
1) необходимостью изучения культурного наследия России предшествующих эпох, в частности XVII в., определения его специфики и места как в социокультурном контексте, так в системе памятников материальной культуры, что служит приращению научных знаний в области специальных философских дисциплин – истории, теории и методологии науки, религиоведения, философии религии, философии культуры, философской антропологии, истории русской философии и религиозной философии, а также философской теологии и богословия, источниковедения, социально-политических, правовых и др. научных отраслей;
2) потребностью в разработке новых подходов в области отраслевой историогра-фии с учетом конкретизации моделей, парадигм и концептуальных основ систем на-учного знания, бытующих (в том числе и исторических) картин мира и исторических представлений о них;
3) объективно-научным уточнением-конкретизацией и оценкой социокультурных архетипов цивилизационной (традиционной) картины мира, а также использованием их в социально-политической ремификации и разработке актуальной идеологии как средств и механизмов регулирования социально-политической (общественной) жизни общества;
4) поиском новых подходов, на основе привлечения ранее невостребованных источников, к изучению социокультурного опыта становления, развития и совершенствования общественно-государственных, государственно-институцио-нальных отношений с целью использования в условиях современной России и системе международных отношений.
Учитывая значимость религиозно-философского, философско-аксиологического, богословского, социально-политического и др. комплексов в сис-теме мысли Древней и Средневековой Руси, а также недостаточную разработанность данной проблемы в науке, можно сделать заключение, что исследуемая тема имеет важное теоретическое и прикладное значение для специалистов различных научных отраслей – философов, историков, культурологов, искусствоведов, филологов, ан-тропологов, психологов, политологов, юристов и др.
Заявленная тема исследования предполагает комплексно-интегративный ха-рактер решения следующей проблемы: что есть суть образа Патриарха Никона и его наследия, представленных в документальных источниках и авторских реконструкци-ях, как элементы исторической (современной) картины мира в ее научной, социо-культурной и социально-политической мифологии.
В связи с этим: объектом исследования является наследие Патриарха Никона как артефакт культуры в контексте религиозно-философской мысли и социально- исто-рической, политической, культурной жизни российского общества;
предметом изучения является образ Патриарха Никона в источниках и его генезис в авторских интерпретациях как артефактах культуры XVIII – начала XXI века.
Цели диссертационного исследования вытекают из актуальности, научной значимости, недостаточной изученности предметной области в современной отраслевой науке с точки зрения источниковедческой, концептуальной, методологической конкретно-научной разработки и состоят в решении проблемы.
Гипотеза исследования формировалась на основе проблемного метода; в ее основу определены следующие предположения, восходящие к данным отраслевых наук:
1) российская модель государственно-конфессиональных институциональных от-ношений и специфика социально-политических условий ее развития отлична от евро-пейской (англо-саксонской) – это первое, и второе, но по сути являющееся главным, – сущностное отличие русской картины мира в ее базовой модели, задаваемой софийно-иконичным славяно-русским языком, который, как сконструированная и сложноорганизованная тео- (как христо-антропо-) центричная, т.е. монистическая, деифико-иератическая модель-система, фиксирует непротиворечивое единство онто-эпистемо-аксиологии не только совокупностью аутентичных ей и гетерономных бо-гословским бинарностей, антиномий, религиозно-философских понятий и категорий, но и грамматическими моделями как функциями денотат-семантической (лексика) активности языка, – все это противостоит европейской, которая оказалась выстроенной на допускающей парадигмальную вариативность паре «номинализм – реализм», т.е. дуалистичной модели, с ее диалектически не снимаемыми философско-метафизическими, социально-политическими и т.д. противоречиями, борьбой, постоянно редуцируемой к проблеме материализм–идеализм, что, в свою очередь, обусловливает невозможность аутентичного рассмотрения в системе понятий и категорий, соответствующих западноевропейским научно-рационалистическим моделям и парадигмам, российских оригинальных, как институциональных государственно-церковных отношений и их политики в отно-шении друг друга, так и в целом аксиологическую, философскую, социально-политическую и др. системы идей, составляющих суть цивилизационной картины мира;
2) Московское государство на протяжении XVII в., будучи включенным с активные социокультурные, экономические, политические отношения в большей части с Европой, Ближним и Средним Востоком и представляя себя прямым наследником Византийской империи в аспектах духовно-политической ответственности за сохранение наследия Вселенского Православия, вынуждено было учитывать не только сложнейшие как внутри-, так и внешнеполитические условия своего существования, но и адекватно реагировать на динамичное становление Вестфальской системы международных отношений . К середине XVII в. Россия, в основном преодолев последствия Смутного времени, но, все еще не обладая достаточной мощью, чтобы быть равноправным актором в сложившейся системе международных отношений и адекватно реагировать на вызовы и угрозы времени, должна была реорганизовать все сферы жизнедеятельности, включая, и, может быть, в первую очередь, государственно-церковные отношения. Так, поступательный вялотекущий процесс социально-государственного развития на принципах экклесиоэтатизма приобретал ярко выраженную ориентацию на европейскую модель этатистского абсолютизма и секулярного гуманизма. Полагая, что предлагаемая и проводимая Патриархом Никоном политика институциональной самостоятельности и независимости Церкви от государства была неприемлема для европейских государств и, в первую очередь, для Ватикана , в связи с чем, были предприняты беспрецедентные по своему масштабу в истории Русской Церкви и государства усилия и меры вмешательства во внутриполитическую жизнь, в результате чего глава Русской Православной Церкви был дискредитирован, подвергнут суду, осужден и до конца жизни заточен в монастырско-тюремное смирение. Для придания легитимности судебному процессу и «Судному делу» главы Церкви, был организован с участием Вселенских Патриархов Большой Московский собор (1666–1667 гг.).
3) с целью сокрытия инспирированной и реализованной антиинституциональной и антиправославной политики собственно клерикального государства в отношении Русской Церкви и ее главы, был задействован ресурс идеологического обличения Патриарха Никона как теократа, посягнувшего на государственную власть, как Первоиерарха, разрушавшего святоотеческую традицию. Исходя из антиправославных папоцезаристских убеждений и увлеченности латинизированной восточной традицией, тайный представитель Конгрегации пропаганды веры Паисий Лигарид по поручению Царя написал официальную история Большого Московского собора, вариант которой был составлен также и Симеоном Полоцким. Официальные и личные документы досудебного периода жизнедеятельности Патриарха Никона были уничтожены; «Судное дело», документы которого были перемешаны, засекречено, и к нему, в отличие от «Истории» Лигарида, доступ разрешался лишь по «Высочайшему дозволению»; была развернута масштабная полемическая литературная деятельность в раскольничьей (обрядоверы стоглавого толка) среде - был сформирован в общественном сознании социально-политический миф, в научно-литературной обработке вошедший в официальную историю и историографию . С целью же дестабилизации внутрицерковной жизни и разобщения единства иерархии и паствы был актуализирован в форме государственного идеолого-политического стимулирования процесс раскола, впоследствии приобретший институциональные черты и оформление как ресурс и механизм социально-политического и идеологического воздействия на Русскую Православную Церковь.
В соответствии с целью и гипотезой были определены следующие задачи:
– провести анализ историографии исследуемой проблемы и дать характеристику основных источников;
– исследовать теоретико-методологические основы мифологизации / демифологизации / ремифологизации общественно-научного сознания, определив основные категории, методы и приемы, механизм эволюции и функционирования социально-политического, социокультурного мифологического образа, основные его тенденции и выявить исторические социально-политические закономерности, основные этапы формирования мифологизированного образа в социокультурном и научном предметном поле;
– изучить, описать и систематизировать основные элементы понятийно-категориального аппарата славяно-русской картины мира, соотнеся ее по родовидо-вому признаку с известными в истории философии системами философской и бого-словской мысли;
– провести комплексный анализ документальных источников и художественно-архитектурных памятников, составляющих наследие Патриарха Никона, и реконст-руировать и уточнить систему воззрений Патриарха;
– провести комплексный анализ авторских реконструкций образа Патриарха Никона с учетом объема и степени цитирования авторами документальных источников, а также выделить семантические (экспрессивные, оценочно окрашенные) единицы авторского текста, отражающие влияние государственной идеологии и социокультурной мифологии на авторскую позицию при реконструкции образа Патриарха;
– выделить общие сущностные элементы-интенции, в том числе специфику авторских подходов (в направлениях историко-идеологического редукционизма и историко-апологетического реализма; в путевых записках, мемуарной литературе и иностранных ис-следованиях, а также в искусстве и литературе) к оценке деятельности Патриарха Никона, на основе чего провести вторичный анализ комплекса (объема) научной, научно-популярной, публицистической, художественной литературы с целью ее классификации и обеспечения в ходе данной работы научно-критической демифологизации и ификации (РЭС. С. 278) образа Патриарха Никона как социокультурного, социально-политического архетипа в цивилизационной картине мира в категориях «достоверное» и «вероятное»;
– ввести в научный оборот новые археографические материалы и на их основе восполнить представление о целостности славяно-русской философии как системно-генетического элемента оригинальной картины мира с комплексом богословских, филологических, искусствоведческих, социально-политических, государственно-правовых и др. идей, соответствующих конкретному историческому этапу, который стал основой для Нового времени в истории русской культуры, а также ресурсом Русского возрождения второй четверти XIX в.;
– на основе проведенного исследования выявить основные особенности и тенденции религиозно-мифологической, социально-политической, идеологической ремифологизации образа как социокультурного архетипа, конкретизировать и усовершенствовать метод демифологизации как элемент методологического аппарата отраслевой науки, сделать научно обоснованные выводы и сформулировать исторические уроки.
Решение поставленных задач, проверка гипотезы и достижение цели потребо-вали формирования научно-методологического комплекса, который стал теоретико-методологической базой диссертационного исследования в совокупности принципов историзма, социальности, научной объективности, а также междисциплинарного, комплексного историко-философского, философско-религиоведческого, религиозно-фило-софского, историко-культурологического, генетического и др. подходов, позволяющих рассмотреть проблему в диалектической взаимосвязи исследуемых элементов системы средневековой картины мира с подобными элементами картины мира Нового и Новейшего времени. В рамках данных подходов были применены общенаучные и специальные отраслевые теоретические и эмпирические методы, среди которых: гер-меневтический, иеротопический , индуктивно-дедуктивный, просопографический и идиографический , типологизации, феноменологический; историко-семиотический, контент, парадигмально-гносеологический, структурно-функциональный виды анализа и др. Их применение к позволило конкретизировать философско-отраслевые аспекты изучения объекта исследования и его предметной области, а также обеспечило достоверность, новизну и значимость полученных выводов.
Научная новизна исследования и личный вклад автора:
Диссертация представляет собой первое в гуманитарной (философской) науке сис-тематическое междисциплинарное исследование, посвященное Патриарху Никону, образ которого оказался мифологизирован в русской социокультурной и социально-политической картине мира (истории), а также наследию Патриарха как неотъемлемой составляющей славяно-русской традиции ортодокс-славянской системы философии, которое до настоящего времени оставалось не изученным в отраслевых религиозно-философских, аксиологических, историко-философских, социально-политических, правовых, богословских, литературоведческих, археологических и др. подходах и аспектах.
Кроме того, конкретизируется следующими аспектами:
– диссертация является первым в отечественной обществоведческой науке ком-плексным исследованием процессов мифологизации и опыта демифологизации со-циокультурного и социально-политического образа исторической личности, а также феномена ортодоксальной славяно-русской философии как явления древнерусской мысли и русской философии;
– впервые в отраслевом системно-научном исследовании представлен развернутый ком-плексный анализ и дана оценка источников и авторской литературы по заявленной теме, исходя из аутентичной источникам парадигмально-методологической модели анализа;
– в диссертации впервые документально (на основе количественных и качественных данных) прослежен генезис социально-политического как социокультурного мифотворчества, в рамках которого нашла свое отражение социально-историческая сущность подобного вида мифов как явлений картины мира, включая специфику знаково-символических форм, оказывающих влияние на политическую активность социально-институциональных субъектов; ряд аспектов темы впервые подвергся специальному изучению;
– на основе материалов и выводов, сделанных в диссертации, выявлены положительные и отрицательные моменты отечественного социокультурного мифотворчества, а также обозначен комплекс проблем, связанных с моделью институциональных взаимоотношений государства, Церкви и общества, требующих, в свою очередь, формулирования научно-исследовательских целей и постановки задач в части демифологизации субъектов, средств и механизмов этих взаимоотно-шений;
– выявлен и уточнен комплекс документов, составляющих наследие Патриарха Никона (из фондов РГАДА, РГИА, ГИМ, БАН, РГБ, РНБ и др.), а также его контекст, в связи с чем, работа опирается на широкий круг источников, значительная часть из которых вводится в научный оборот впервые, что позволяет точнее воссоздать целостную картину становления и развития ортодокс-славянской системы философии в ее славяно-русской традиции, богословской, аксиологической, социально-политической мысли, а также полнее раскрыть общие закономерности и специфику институциональных государственно-конфессиональных и социальных отношений, судопроизводства в системе отечественного государственно-правового строительства;
– задана оригинальная парадигмально-методологическая модель для понимания феномена «историческое» как явления и процесса сложноорганизованной системы в аспектах его реализации, в которой сумма идей и представлений есть детерминанта самой системы – это первое и второе – в целях критичного рассмотрения собственно суммы этих идей и пред-ставлений впервые задана типологическая модель родовидовых отношений с учетом принципа от общего к частному: византийская философия → ортодокс-славянская система византийской философии → славяно-русская традиция ортодокс-славянской системы византийской философии, в которой появляется возможность понимать оригинальность ортодоксальной славяно-русской философии и различать ее предмет-объектную область от области богословия (теологии) как оригинальной отраслевой науки; также вычленены и описаны модель, структурные единицы понятийно-категориального аппарата и основной архетипический образ ортодокс-славянской картины миры;
– реконструирована и уточнена система воззрений Патриарха Никона, в объеме которой собственно Патриарх становится объектом философско-культурологического исследования; продемонстрирована гетерономность философских воззрений Никона святоотеческому наследию, православному богословию и их аутентичность ортодокс-славянской системе философии, а также дана фундаментальная оценка и определена специфика его наследия в системе как памятников культуры, так и мысли;
– проведена кардинальная научная переоценка бытующего идеологизированного соци-циокультурного мифа, удерживающего в общественном сознании демонизированный образ Патриарха Никона, и предложен вариант научно-ифической реконструкции образа.
На защиту вынесены следующие положения:
– обоснование механизма формирования в условиях практической недоступности для исследователей с конца XVII в. документальных источников, относящихся к деятельности Патриарха Никона, и полной не изученности его наследия, не критич-ных мифологем, соотносимых с образом Патриарха, и его демонизации, который приобрел черты социокультурного архетипа и нашел свое бытование как идеологи-зированный социально-политический миф-символ; а также научной демифологиза-ции и дезавуации этого мифа, как и антицерковной и секуляризационной политики государства , которые обеспечиваются, в первую очередь, официальной историо-графией (направление историко-идеологического редукционизма);
– обоснование методологических основ демифологизации образа исторической личности как социокультурного архетипа картины мира, а также социальных фено-менов как социально-исторических явлений;
– определение значения идеологизированных социокультурного и социально-политического мифа в системе институциональных взаимоотношений государства, Церкви и общества как феномена политических, социальных и культурных отношений;
– определение роли и места демонизированного образа Патриарха Никона в системе социокультурного мифа бытующей картины мира, а также его ресурсной составляющей в решении социально-политических, духовно-идеологических задач в системе институцио-нальных государственно-церковных и социально-государственных взаимоотношений;
– авторская концептуально-иерархическая родовидовая модель в отношении оригинальной системы славяно-русской мысли как структурной составляющей модели-схемы-периодизации истории русской философии: развитие характерных черт и преобладающих направлений, комплексный социально-исторический анализ архетипа ортодокс-славянской картины мира и структурные единицы ее понятийно-категориального аппарата;
– обоснование гетерономности системы воззрений (философских, аксиологических, социально-политических, правовых идей) Патриарха Никона святоотеческому наследию и аутентичность ортодокс-славянской системе философии и православного богословия;
– авторская научно-документальная ифическая реконструкция образа Никона;
– научные выводы, социально-исторические уроки, рекомендации и предложения.
Научно-теоретическая и практическая значимость работы состоит:
1) в приращении научных философских, исторических и гуманитарных знаний, открывающих новые возможности для изучения: истории русской философской, ре-лигиозно-философской, аксиологической, богословской, социально-политической, правовой мысли; генезиса государственно-конфессиональных отношений и системы идеологии, социокультурной мифологии и социальной истории, культуры; для уточ-нения целей, задач и критериев результативности научно-исследовательской работы, для корректировки тематики и расширения источниковой база научных исследова-ний, организации и методики их проведения в области истории философии, религио-ведения, культурологии, политологии, истории и др.;
2) собранный и проанализированный в диссертационном исследовании материал может послужить базой для дальнейших научных исследований по целому комплек-су существенных аспектов взаимопроникновения отраслевых гуманитарных дисцип-лин, а теоретические выводы открывают новые возможности для развития философ-ских и др. гуманитарных наук в области исследования культурного, религиозного, философского, социально-политического наследия;
3) материалы диссертации могут быть использованы при создании обобщающих трудов, подготовки лекций и специальных курсов для студентов высших учебных заведений, переподготовки и повышения квалификации профессорско-преподавательского состава всех уровней и ступеней в системе образования при преподавании дисциплин гуманитарного цикла по направлениям: философия, поли-тология, теология, юриспруденция, международные отношения, филология и лите-ратуроведение и др., что, в свою очередь, также позволит внести свой вклад в воспи-тание гражданской позиции российской молодежи по отношению к историческому прошлому, культурному и социально-политическому наследию;
4) может представлять особый интерес для политологов, политтехнологов, ди-пломатов, специалистов в области государственного управления и прогнозирования с точки зрения информационного ознакомления и конкретного использования при разработке современных моделей государственной внутриинституциональной и внешней политики и ее реализации;
5) дальнейшее исследование выявленных и обозначенных проблем будет способствовать решению ряда задач, связанных с развитием государственно-конфессио-нальных, меж- и внутри-конфессиональных, гражданско-, государственно-политических задач, стоящих перед современными социальными и государственными институтами.

Апробация результатов исследования
Результаты исследования были представлены в докладах и сообщениях на конференциях различного уровня, в том числе: «Социальные конфликты в России XVII–XVIII веков» (НИИ Гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия, 2004), «Патриарх Никон: «симфония» разделенных властей в истории и культуре» (РАГС при Президенте Российской Федерации, 2005), «400-летие памяти Патриарха Никона» (Администрация Истринского р-на МО, ИАХМ «Новый Иерусалим», 2005), «Созидание государства Российского: стояние в Духе» (XXXIII Сергиевские чтения, МГУ, 2005), «Царь Алексей Михайлович и Патриарх Никон: ”Премудрая двоица”» (ГИКМЗ «Московский Кремль», 2005), «Патриарх Никон: 400-лет» (НИИ Гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия, 2005), «Человек верующий в культуре Древней Руси» (СПбГУ, 2005), XXХV Cергиевских чтениях (МГУ, 2006), «Православная цивилизация: Прошлое, настоящее будущее» (Правительство Самарской обл., Самарское епархиальное управление Московского Патриархата, 2006), XIX Кирилло-Мефодиевских чтениях (МГУ, 2007); заседаниях: Московского общества мордовской культуры «Масторава» (2005), кафедрах дипломатии, а также философии, политологии и культуры Дипломатической академии МИД России, кафедры государственно-конфессиональных отношений РАГС при Президенте Российской Федерации.
Материалы диссертации широко использовались в практической работе:
– при чтении лекций по кафедре государственно-конфессиональных отношений РАГС; лекционных курсов «История мировой и российской дипломатии» и «Дипло-матический и общегражданский протокол и этике», при разработке учебно-методических пособий «Государственно-конфессиональные отношения в системе региональной дипломатии» и «Социокультурная и этнонациональная психология для дипломатов» (Дипломатическая академия МИР России);
– при организации библиотечных выставок, посвященных 400-летию памяти Патриарха Никона: Российская государственная публичная историческая библиотека (2005), Централи-зованная городская библиотека г. Пинска (Беларусь, 2006); – в конкурсе на «создание памятника Патриарху Русской Православной Церкви Никону для г. Саранска» (2006);
– опубликованное В.В. Шмидтом наследие Патриарха Никона, как и собственно и результаты исследований, находят свое отражение и дальнейшую разработку в тру-дах отечественных исследователей, среди которых, например, И.Л. Бусева-Давыдова, Е.Е. Васильева, Н.В. Воробьева, Г.М. Зеленская, А.Н. Кручинина, К.М. Долгов, С.М. Дорошенко, Т.М. Кольцова, Д.Ю. Лескин, А.С. Панарин, С.К. Севасть-янова, А.А. Тодоров, В.А. Юрченков и др.
По теме диссертации изданы комплексные монографические исследования: «Патриарх Никон: Труды», «Патриарх Никон: Стяжание Святой Руси – созидание государства Российского»; опубликованы и переизданы: ряд археографических материалов, в том числе и комментированное «Житие Патриарха Никона» общим объемом более 300 п.л., научные статьи и публикации общим объемом более 15 п.л.
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры го-сударственно-конфессиональных отношений Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации.
Структура диссертационного исследования
Работа состоит из введения, трех разделов (7 глав, 19 параграфов), заключе-ния, списка использованной литературы и источников, 9 приложений, представленных в отдельном томе.

II. Основное содержание диссертационного исследования

Во введении обосновывается актуальность избранной темы и рассматривае-мой проблемы, степень ее разработанности, источниковая база и историография, оп-ределяются объект и предмет, цели и задачи, гипотеза и теоретико-методологическая база исследования, формулируются научная новизна, а также теоретическая и прак-тическая значимость работы.
При реализации научно-исследовательских задач, в работе нашли свою разра-ботку и подтверждение высказанные гипотезы.
Первый раздел исследования «Патриарх Никон и его наследие: концептуальные основы осмысления» представлен двумя главами, из которых в первой – «Ортодокс-славянская картина мира: основные черты и проблемы подхода» – описываются подходы к пониманию собственно социальной истории и социокультурного наследия (§ 1) и славяно-русской системы философской мысли (§ 2), а во второй – «Патриарх Никон и его наследие: социокультурная история источниковой базы» – представлен анализ группы источников, относящихся к Патриарху Никону (§ 1–5).
В этом, большей частью методолого-источниковедческом, разделе устанавливается, в частности, ряд основоположений: 1) настоящее есть явление историческое, поскольку оно опосредуется совокупным образом исторического прошлого как архетипом и его современной социально-формационной интерпретацией – сакрализованным общественно-государственной санкцией мифом, – обеспечивая модус критичности настоящего, а мощью своей потенциальной осуществимости при столкновении с мощью ничтойного сущего высекает будущее, которое в этот момент есть вспышка бытия, реализующегося (сотворяющегося и осуществляющегося) как здесь и теперь, т.е. настоящее.
2) Национально-государственное социокультурное историческое прошлое в совокупности образов-архетипов детерминируется как бытийное – родовой онтос – и задает нормативно-символическую матрицу, с ее потенциальной вариативностью актуального будущего. Легитимность этой матрицы в реализующемся будущем обеспечивается авторской спекуляцией – мифологизацией архетипических образов, включенных в исторический генезис и контекст представлений о мире , т.е. созданием и пропагандой сакрализованных социокультурных, социально-политических мифов, а их удержание в общественном сознании – ресурсом идеологии .
3) Поскольку бытийное – родовой онтос – неотвратимо довлеет будущему – бу-дущему, которое как потенция реализуется фактическим настоящим, возникает по-требность в целях последовательной легитимизации моделей будущего иметь ресурс «чистых» – выделенных из бытующего в общественном сознании и совокупном тек-сте цивилизации социально-политического, социокультурного мифа – архетипиче-ских образов . Сохранением этого ресурса как залога адекватности и аутентичной критичности цивилизации в ее историческом бытии (развитии) занимается наука в совокупности ее отраслей и ресурсов.
4) История возникновения и генезис известных науке идей свидетельствует, что очевидная их связь с политическими целями есть не более чем иллюзия, поскольку идеологии – это синкретические формообразования «окультуренного» философской доктриной социально-политического мифа, создаваемые как инструмент социально-политической борьбы в жизни общества, поэтому при проведении конкретно-научной демифологизации и ификации любого феномена (объекта как явления, предмета) необходимо придерживаться, прежде всего, принципов историзма, документальности и критического редукционизма, т.е. демонстрировать индивидуально-групповому общественному сознанию хронологическую последовательность и генезис авторского конструирования конкретного образа как ценностно-ориентированного продукта-знака, который потребляется этим же общественным сознанием, с учетом: кореллируемости созданного образа докумен-тальными источниками; условий, в которых создавался этот образ, т.е. социокультурный контекст – социально-политическая обстановка, господствующие идеолого-политические установки и задачами, а также вовлеченность автора в систему социально-государственных институций; и личностных авторских убеждений .
Также, отмечается, что мотивы действий людей, нюансы социальной и исто-рической практики адекватно объясняются, если они выводятся не только из истори-ческого и социального детерминизма, но и из систем верований, трансцендентно-трансцендентальных, социокультурных парадигм , а анализ письменных источников дает представление о мировидении социальных групп (страт) и их самосознании, статусных различиях и имущественной дифференциации внутри этих групп и т.д., а также позволяет вычленить и сформировать понятийно-категориальный аппарат картины мира (подробнее см. – Приложение 2) в случае применения аутентичного ей методологического аппарата.
Доказывается, что характерными особенности и чертами ортодокс-славянской и ее составляющей – славяно-русской картины мира являются:
1) иконично-софийный символизм картины мира, в которой онтос непосредственно увязан, если не равен Логосу, и именно Его «восходяще-преобразующей» активностью задаются аксио-, гносео- и праксео-матика всей системы отношений в картине мира. Онто-Логос (онто-логия как учение о Логосе, т.е. постижение бытийных явлений сущего) своей бинарной христо-антропо-центричной сущностью задает две возможные предметно-гносеологичские области – самостоятельные отрасли знания: по линии христо-центричности – богословие (дескрипция об атрибутивных качествах Бога – катафатическое и апофатическое бого-словие [семантически в ортодокс-славянской традиции термин «теология» как Тео-Логос – сущее-сущее некритичен]); по линии антропо-центричности – философию как совокупное гуманитарно-естественнонаучное знание.
2) Основополагающим в системе христианской метафизики и ее социальной детерминанты является утверждение первичности христоцентричной модели над моделями антропо- социо- центричными и проч., что не маловажно, если учесть что славянская азбука с ее глаголическим кругом (впоследствии заменен кириллицей) кодирует не только религиозно-философское, но и естественнонаучное знание и является многофункциональной семиотической деифико-иератической системой, задающей «матрицу»-модель тео-антропо-центрической Вселенной – гармонизированного Божественного миропорядка. По мере приобщения к этой бытийно-развернутой Премудрости, в которой низшее предстает целостным образом высшего, выявляется его сокровенный смысл – человеческое сознание открывает для себя такой способ постижения реальности, который объединяет в одно целое сущностную углубленность и интуитивную непосредственность восприятия – онтологию и эстетику.
3) В отличие от западноевропейской традиции в истории славяно-русской культуры практика внутреннего делания характеризуется активной вербализацией (богословская, философская, аксиологическая и социально-политическая мысль, а не только переводы, как было ранее) лишь с середины XVI–XVII вв. .
С целью аутентичного понимания наследия греко-восточной, славяно-русской циви-лизации вводится понятие славяно-русской ортодоксальной философии, качественной осо-бенностью которой является гетерономность системе православного богословия. Поскольку академическая философия как системное явление требует задания в-себе-непротиворечивой оригинальной модели при достаточности оснований и, учитывая при этом, что «единственно логической теории достаточно», чтобы признавать наличие онтологии универсума и его рассматривать , исходя из системного определения философии как само-по-себе явления (концепт – получить знание о способах и логике бытия мира и о методах познания способов и логики бытия мира; структура – определенный тип философской рефлексии, которая есть собственно философско-спекулятивные способы размышления, выражающиеся в дискретных понятиях; субстрат – всеобщее), имеются достаточные основания для задания собственно системы славяно-русской ортодоксальной (православной) философии как оригинальной фило-софской системы.
Основные составляющие этой оригинальной философии детерминируются компонентами собственно системы философии, включая логику, а она сама выступа-ет субстанцией системы славяно-русской ортодоксальной философии как фундамен-тальное совокупное знание (софийно-иконичный деифико-иератический славяно-русский алфавит [язык] задает оригинальную модель-структуру картины мира, кон-ституируя ее содержание). Таким образом, система славяно-русской ортодоксаль-ной философии будет выражаться формулой m(s) = <P, R (m)> . Исходя из этого за-даются возможные модели славяно-русской ортодоксальной философии:
1. Онтологическая система: концепт – установление сущности, смысла и логики бытия; структура – онтологическое отношение; субстрат – общий план и процессу-альная форма тотальности сущего и бытийного (тварного). Вариативность концепта онтологической системы провоцирует существование разных подсистем славяно-русской ортодоксальной философии – богословской (теологической), антропологи-ческой, натуралистической и т.д.
2. Эпистемологическая система: концепт – познание законов бытия (сотворенного); структура – гносеологическое отношение; субстрат – познавательное качествование тотальности бытия. Вариативность структуры эпистемологической системы прово-цирует существование различных подсистем славяно-русской ортодоксальной фило-софии – логической, нарративной, диванаторной и т.д.
3. Аксиологическая система: концепт – вычленение-установление ценностей системы сущее-бытийное; структура – оценочное отношение; субстрат – идеал и должное тотальности бытия. Вариативность концепта аксиологической системы провоцирует существование разных подсистем славяно-русской ортодоксальной философии – этико-богословской (теологической), этико-политической, реконструктивной и т.д.
Из данной теоретической модели видно, что выделяемые системы пересекаются частью своих объемов в силу специфики философского знания, где между областями исследования нет непроницаемых границ, и могут порождать различные конструкты, в которых возможно аутентичное рассмотрение наследия, созданного в славяно-русской картине мира и Православной цивилизации. В связи с этим также очевидно, что системно-философские конструкты «картезианской» картины мира, бытующие и в настоящее время с их дескриптами как-то «религиозно-философская», «философско-богословская» мысль, «религиозная философия» и т.д., как подвид идеалистических философских систем, признаны адекватными (критичными), по сути, быть не могут.
Комплексный анализ документальных (архивные и опубликованные) материалы; литературных памятников – жития и сочинения непосредственно Патриарха; историко-статистические описания (описи монастырей с их ризницами, библиотеками и архивами) и т.д. в контексте их социокультурного бытования, дает основание утверждать, что в середине XVII в. произошел один из мощнейших цивилизационный конфликтов католико-протестантской Европы и православной Москово-Ромейской Руси (, что имеет и косвенные подтверждения ), следствием которого стал внутренний институциональный конфликт государства и Церкви, Царя и Патриарха, приведший к разрушению «симфонии» властей, социокультурному, гражданско-политическому и церковному расколу. Этот сложнейший многоуровневый процесс все еще не нашел своего осмысления и маркируется «Судным делом» Патриарха Никона и его «церковной реформой», приведшей к рас-колу .
Сопоставление образующих «большое» «Судное дело» источников, т.е. ф. 27. Д. 140. Ч. 1, 5, 6, 7, 9, 10 (всего – 284 ед.); ф. 27. Д. 140а. Ч. 1, 2, 3, 4 (всего – 126 ед.); ф. 27. Д. 140б. Зап. 1 (всего – 10 ед.); дела-единицы из ф. 27 (всего – 13 ед.); ф. 142. Оп. 1 (всего – 10 ед.); ф. 135. Отд. III. Разд. I (всего – 2 ед.); ф. 188. Оп. 1. Ч. 2 (всего – 6 ед.); ф. 1895. Оп. 8, 9 (всего – 10 ед.); ф. 1441. Оп. 1, 5, 6 (всего – 7 ед.) , хранящи-мися в РГАДА, и опубликованных материалов, представляет следующий результат (Приложение 5. Раздел I. – I.6: РГАДА) – из общего числа в 468 ед. опубликовано:
Собрание Государственных грамот и договоров – опубликованные 18 документов соответствуют 3 единицам .
Собрание узаконений Российского государства – наиболее ценными являются 20 грамот, относящихся к досудебному периоду Патриарха Никона; к «Судному делу» относится 10 документов .
Акты юридические представляют 11 документов и 16 упоминаний о Патриархе на протяжении 4 и 5 тт. .
Дополнения к актам историческим также представляют 6 наиболее ценных доку-ментов, относящихся к досудебному периоду, и 8 документов, относящихся к «Суд-ному делу», также имя Патриарха упоминается в 31 документе в 3 – 8 тт. .
Ламанский В.И. из материалов обширного делопроизводства Тайного приказа опубликовал в «Записках…» часть документов о Патриархе – всего 37 документа, соответствующих 11 единицам фондов РГАДА; из них Гиббенет дублирует 1 доку-мент, Штендман – 1 документ.
Штендман Г.В. опубликовал 18 документов из разных единиц. Остальные 33 до-кумента, не согласующиеся с описью материалов РГАДА, извлечены им из той части «Дела», которая хранилась в Московской Синодальной библиотеке; из них Гиббенет дублирует 4 документа, Ламанский – 3 документа.
Гиббенет Н.А. опубликовал 127 документов, извлеченных из разных единиц; из них у Ламанского дублируется 1 документ, у Штендмана – 6 документов. При этом, в отличие от Ламанского и Штендмана, Гиббенет не только занимался архивной ра-ботой, разбирая и устанавливая последовательность документов в их хронологиче-ской последовательности, но и, что является, пожалуй, самым важным, реконструи-ровал и воссоздал «живую» историю «схоластики судного действа» над Патриархом Никоном, после чего рассуждения таких именитых историков–государственников, какими являются С.М. Соловьев, Н.Ф. Каптерев, А.В. Карташев и их последователи, приобретают черты исторической фальсификации.
На замечания, сделанные Гиббенетом Соловьеву о некорректности его сужде-ний и выводов, последний ответил: «Чтобы исправлять, надо ворочаться двести верст назад, – не стоит» .
В целом же, с конца XVII по начало XX в. собственно с материалами «Судно-го дела» Патриарха Никона были знакомы лишь: Паисий Лигарид, Симеон Полоцкий, Н.М. Зотов, П.М. Строев, Н. Новиков, М.А. Оболенский, В.И. Ламанский, П.П. Пекарский, Н.А. Гиббенет, Г.В. Штендман, А.Н. Муравьев, митрополит Макарий (Булгаков), С.А. Белокуров, С.В. Михайловский (Спасовоздвиженский); исследова-ние и тематическую публикацию источников вели Н. Новиков, В.И. Ламанский, Г.В. Штендман и Н.А. Гиббенет. При этом, наследие Патриарха Никона отечественной традиции было практически, если не сказать абсолютно, неизвестно.
В источнике, каким является «Житие», а также примыкающим к нему источни-кам как геральдическая эмблема Патриарха – его герб, письма к Вселенским Патриархам накануне суда и разрешительные грамоты от них, литературные произведения и мемуарная литература, представленная в материалах записках дьякона Павла Алеппского, голландца Николааса Витсена, барона А. Мейерберга, английского капеллана Коллинса, архидиакона Кокса, дипломатов Ф.Х. Вебера и Х. Валера, а также А. Кияйкина (рассматриваются во второй главе III раздела) Патриарх Московский и всея Руси Кир Никон, в сравнении с позиционированием его образа в «официально»-публицистической истории, не говоря о пропагандистско-полемической старообрядческой, предстает как человек, которому было суждено нести бремя ответственности за полноту Православия и окормлять общество и государство как «Божью ниву» – «... столп благочестия неколеблемый знаем бысть, и Божественных и священных канон оберегатель искуснейший, отеческих догмат повелений же и преданий неизреченный ревнитель, но заступник достойнейший… яже благосоветнее приняв многими и тмочисленными печальми и нуждами себе усмири и... яко злато в горниле искушен бысть…» (из грамоты Константинопольского Патриарха Иакова).
Никон – человек благочестивой жизни, ищущий, прежде всего, угождения Богу, все свои силы отдающий Ему в служении и надеющийся видеть такое же служение в других – быть не только по имени христианином, но и на деле. С таким мироотношением он проходит все периоды своей жизни : от первоначальных занятий по чтению св. отцов и опыта монастырского послушничества до смиренного несения креста в Патриаршем служении и последующем монастырском заточении; в таком умонастроении он подходит к соучастию человеческому горю и страданиям, к пониманию православной царской власти и требованиям к ней в долженствовании христианскому идеалу, положению Церкви в государстве и мере их ответственности в мире и за Вселенную в совокупности и по отдельности. И если вершиной жизни человека является момент перехода от дольней кратковременности к горней вечности, то, рассматривая образ Никона, можно сделать лаконичный вывод: величие человека – в его делах, когда он в сердечном сокрушении, с верой и упованием восходит к Горнему, благообразно и правильно рассуждая о даруемых ему свыше явлениях и природы, и социальной жизни, и религиозно-мистических видениях, когда все помыслы и дела свои он мерит заповедью Божьей и образом служения Христа, являемым в Евангельском слове, и поэтому в торжественном предощущении Горнего говорит: «… Да что суть гордость наша, еже писаное совершаем делом. Отступися от зла, сотвори благо, се ли … гордость?» .
Совокупность фактов жизни Патриарха в их образцовых моделях – период монашеского делания в Анзерском скиту Соловецкого монастыря углубил у Никона осознание и переживание мистического; период игуменства в Кожеезерском монастыре совершенствовал его умение духовного руководства братией в делах устроения жизни обители и духовного спасения; период наместничества в Ново-Спасском монастыре в Москве развил умение принимать на себя грехи обиженных и заблудших и ходатайствовать об их разрешении и прощении, быть приятным собеседником, духовным наставником и мудрым советчиком; период архипастыр-ства дал образец бескомпромиссного устроителя и политика как в делах церковных, так и, по необходимости, делах государственных, попечителя о Церкви и ее пастве, которые, в духе исповедуя Истину, живут в государстве и исполняют мирские обязанности во всей их несовершенной тяжести; период ссылки и заточения дал образец противления беззаконию в кротости, в немощи которой «сила осуществляется», смиренномудрого иовического преодоления скорбей, моления о прощении грехов мира и обидчиков, поскольку те «не ведают, что творят», и силы духа в подражании Христу – активного действия по обустроению мира дольнего во образ Горнего на пути восхождения к вожделенной и чаемым Святой Руси, Небесному Иерусалиму, Горнему Сиону – образам, которые стали определяющими миропредставление и деятельность сперва Никиты, а затем и Никона, сперва священника, а затем и архимандрита, и митрополита, и Патриарха, превращая его собственный образ в социокультурный, социально-политический архетип славяно-русской картины мира.
Жизнеописание Никона, как строго документированное автобиографическое повествование (ср.: Приложение 9. Раздел III – Краткий летописец: Век XVII) может быть отнесено не к панегирическому жанру литературы, а летописной повести, которая формирует, в первую очередь, основу для понимания нравственного облика своего героя и через это – главных стимулов его деятельности, которые находят развитие и выражение в монументальном наследии Патриарха – его монастырях , создание которых было сопряжено с необходимостью аккумуляции и интеграции, прежде всего, духовно-интеллектуальных ресурсов и одновременно снятия-воплощения напряженного потенциальной мощью будущего, в данный период, цивилизационного духа (бифуркационная социокультурная точка, из которой началось Новое время истории России); в его собирательстве и ученых, и библиотек, и технических достижений как значимого ресурса-богатства Вселенского Православия в судьбах «пременения» Ромейского царства, стяжающего Град Небесный; в проведении книжной и церковно-обрядовой справы, синоп-сизировавшей традиции Вселенского Православия для обеспечения истинной кафоличности не только Церкви, но через ее паству и православные народо-государства; в окормлении-воспитании-назидании паствы как собственной братии, наследующей и созидающей настоящее, которое устремлено в Горняя.
Во втором разделе «Славяно-русская система философской мысли и на-следие Патриарха Никона» представлен анализ эпохи Патриарха Никона в социо-культурном и политическом контексте (глава 1), а также Патриарх Никон рассмат-ривается как церковный и государственный деятель (глава 2).
В параграфах 1–3 первой главы рассмотрены социокультурные основания славяно-русской цивилизации дониконовского периода, богословские и социально-политические основания русской государственности, а также аспекты взаимодействия государства и Православной Церкви, и, в частности, отмечается, что после смены языческого типа мировоззрения христианским с внедрением богословских и философских представлений на рубеже X–XI вв., в XII–XIII вв. раннесредневековая ортодокс-славянская богословско-философская система выступает как сложившееся явление. В XIV–XV вв., после падения Киевской Руси в результате монгольского нашествия, начинается постепенный подъем, апогей которого приходится на XVI в., а в XVII в. происходит постепенное сближение древнерусского типа мышления с новоевропейским .
В Руси на наследии греко-византийской цивилизации сложилась характерная и своеобразная философская традиция, притом с большим жанровым и именным разнообразием. Суждения Григория Паламы, советовавшего обращаться с греческой философией так, как фармацевты обращаются со змеями – извлекать из них яд и готовить из него противоядие; Иустина Философа, отстаивавшего христианскую веру и при этом принимавшего философов греческой школы, указывая на пределы их философствования; Иоанна Дамаскина – «Фомы Аквината Востока» – в «Источнике знания» говорившего, что «философия есть познание сущего как такового… познание божественных и человеческих вещей… помышление о смерти произвольной и естественной… уподобление Богу в возможной для человека степени… искусство искусств и наука наук… любовь к мудрости», и, следуя перипатетической традиции, давшего восходящую к Аристотелю классификацию философии как совокупности всех знаний и ее деление на теоретическую, вклю-чающую богословие, фисиологию, математику, и практическую, состоящую из этики, экономики, политики, часто встречаются в памятниках древнерусской письменности до XVI – XVII вв., но, вместе с тем, и намечаются пути ее дальнейшего становления и развития, о чем свидетельствует историософия летописцев, провиденциализм митрополита Иллариона, экзегеза Климента Смолятича, притчи Кирилла Туровского, аскетическая аксиология Феодосия Печерского и мирская – Владимира Мономаха, философская антропология митрополита Никифора, афористика Даниила Заточника и т.д. Все эти тенденции, развиваясь в русле энергийно-ономатических философских и богословских подходов осмысления и сущего, и бытия и, преодолевая влияние схоластики, рационалистических западноевропейских традиций, подготовили базу для мощного всплеска богословско-нравоучительной, религиозно-философской, социально-политической ортодокс-славянской литературы XVII в. и последующей социально-философской и религиозно философской мысли XIX – начала XX вв., самобытного, ни с чем не сравнимого, явления мировой философии как славяно-русская религиозно-философская мысль.
Философско-богословские достижения ортодокс-славянской традиции к началу Нового времени – концу XVII – началу XVIII в. – в полном объеме нашли свое отражение в творчестве Патриарха Никона: «… воистину любовь не весть достояния лиц разсуждати, еже о богатстве и нищете, еже о благородии и злородии, еже о высокоумии и скудости, еже о разстоянии мест качества и количества; ибо любовь воистину подобна есть солнечному просвещению во вся концы земли достизающу; воистину не погреша изреку: любви начало и бытие и конец – Христово пришествие. Зде имать в сем словеси много о любви повествовано, якоже приклад разума разсудити, возвати на мнозии образы за скудость моего времяни и за нискончаемую радость сие написа…» .
Также отмечается, что к началу – середине XVII в. Русь являла пример воцерковленной христианской державы с признаками религиозной гомогенности; практически были сформированы черты православной империи, а Великий Князь, Царь и Государь, объединяя все начала властвования и властьпридержания, олицетворял собой единую нераздельную Россию, охраняя ее национально-исторические традиции и был подчинен в осуществлении своей суверенной власти нормам авто-иеро-кратической этики .
В середине XVII в. во время «симфонического» взаимодействия Царства и Патриаршества в деле созидания православной державы произошло сочленение социально-экономических задач развития северных территорий и мессианских целей (так становится более понятным строительство Никоном Крестного Кий-островского монастыря в Белом море недалеко от Архангельска), образовав стратегическое военно-политическое направление внешнеполитической активности государства и общества на юге (славянские народы Балкан, Константинополь), – были сформированы ценностно-определяю-щая ось и смыслополагающий вектор национально-государственного развития Москово-Ромейского царства в образе третьего Рима – Святой Руси; сложившаяся в Русском Царстве «симфония» властей определяла содержание и характер всех сфер жизни на протяжении большей части XVII в., а впоследствии стала социокультурным архетипом.
Исторически проводившиеся церковно-обрядовые и книжные справы обусловливались не только внутренними потребностями Церкви, но также и государственной политикой, что наиболее отчетливо проявилось со времени Патриарха Филарета. В середине XVII в. русское правительство в не менее сложной внутри- и внешнеполитической обстановке предприняло серьезные меры по части церковной централизации, суть которых была в унификации (синопсизации) московской богословской традиции и церковно-обрядовой практики, что диктовалось с одной стороны кафолизацией Русской Церкви, а с другой стремлением православного государства к сохранению-освобождению территорий Православной Эйкумены, т.е. «симфонической» онто-ответственностью за наследие Ромеского царства и Православной Эйкумены.
Вместе с тем, под влиянием комплекса внешнеполитических факторов, Русь оказалась вынужденной реформировать свою административно-правовую базу, под-гоняя ее под принципы Вестфальской системы; касалось это, прежде всего, государственно-конфессиональных отношений – нашло свое отражение в составленном и под влиянием Литовского статута и по его образцу (в историографии на этот факт должного внимания не обращено) Соборном Уложении 1649 г., в соответствии с которым «в 1649–1652 гг. было конфисковано не менее 3620 дворов, т.е. около 80% всех городских владений крупных духовных вотчинников. Кроме того, у приходских церквей было взято в посады не менее 405 дворов. Около 60% всех частновладельческих дворов, приписанных в это время к посадам, пришлось именно на долю церковных владений. Это было почти полной ликвидацией городских владений Церкви» , были значительно ограничены исконно-исторические права и обязанности Церкви в области управления и суда (сохранил свои привилегии только Патриарх) и был учрежден Монастырский приказ, во главе которого находились царские окольничие и дьяки (и если в первое время вместе с окольничим князем И.А. Хилковым в состав судейской коллегии Приказа входили представители духовенства, то с 1655 г. их уже не было. Это было прямое вмешательство светской власти в хозяйственные и судебные дела Церкви – политико-экономический механизм давления) .
Усиливавшееся подчинение Церкви интересам государства во времена Патри-арха Никона – это та сторона новой стратегической составляющей политики русско-го правительства, которая характеризовала процесс трансформации национально-политических интересов и перевода их из плоскости национально-вселенско-экклесиологических в западно-европейскую.
Русская Церковь не без борьбы приняла эти нововведения, и самым ярким ее борцом стал Патриарх Никон , анализу церковно-гражданского служения, идеям и воззрениям которого в системе славяно-русского наследия посвящены § 1–3 второй главы).
Патриарх, видевший в Уложении узаконенную апостасию (отступление) цар-ства и народа от Истины Христовой, называл его «беззаконной книгой, написанной по совету антихриста (л. 732)», поскольку «ис правил святых апостол и святых отец и благочестивых Царей градских законов ничево не выписано…, а где и написано, будто ис правил святых апостол и святых отец, и то солгано… Во всей книге ни еди-наго апостолскаго правила, ни святых отец седми Вселенских соборов и прочих нет, ни благочестивых Греческих царей градских законов, ни православных Великих Го-сударей Царей и Великих Князей Руских, но все ново некое списание чуждое право-славию и святых апостолов и святых отец церковных законов и православных царей Греческих градских законов (л. 515)» и в противовес Уложению – его опроверже-ние переиздал Кормчую, отдельные нормы которой применялись вместо норм Уло-жения по дополнительному указу Царя.
Правительство игнорировало традиционно-русский святоотеческий подход – экклесио-этатистское мнение Патриарха, отстаивавшего позиции Православной Эйкумены в аспектах национально-государственного суверенитета, и инициировало выгодный для многих – и внешних и внутренних – «судный процесс», подготовило суд , низложение и многолетнее заточение Святейшего – устранение одной из самых значимых с мощнейшим ресурсом политических фигур (данная проблема в историографии не разработана). Так, итогом цезаре-папистско-полистских интенций Царя и боярско-чиновничей бюрократии в отношении Церкви стали: беспрецедентное в мировой истории судное разбирательство светской власти с церковной, государства с Церковью, Царя с Патриархом; великий пример инсти-туциональной ответственности Предстоятеля Церкви за ее судьбу и, вместе с тем, судьбу народа и православной державы; социокультурный конфликт, ин-ституционально оформленный государством и преобразованный в церковный, впоследствии получивший именование раскола (старообрядчества) .
Никон был Патриархом лишь шесть лет, регентствуя государству при этом в течение двух с половиной лет. Он не мог сделать все, что замышлял, но именно он указал на исторические задачи России по присоединению Малороссии и Белоруссии, по выходу к Балтийскому морю, по защите Православия в Ингрии и Карелии; в церковной жизни, напоминая о единстве Вселенской Церкви, вывел Русскую Церковь (Московскую Русь) из состояния изоляционизма и, проведя книжную и церковно-обрядовую справы, приблизил ее к Церквам-сестрам, подготовил каноническое объединение Великороссии и Малороссии, оживил жизнь Русской Церкви, сделав доступными для народа творения ее Отцов и, объяснив ее богослужения и церковную символику, обеспечил преемственное сохранение наследие Православной Эйкумены в судьбах пременения царств. Патриарх трудился над повышением уровня нравственного состояния духовенства, старался преобразить го-сударственную жизнь, одухотворяя ее высшими, нравственными целями, стремясь к осуществлению институциональной симфонии государства и Церкви не только в теоретической модели, но и желая, чтобы Русь была святой в смысле вечного стремления к недостижимому идеалу – стяжанию образа Горнего мира, что само по себе уже приобщало человечество к высшим ценностям и ставило перед каждым человеком идеал истины, добра, красоты и любви как вечную путеводную звезду.
Комплексный философско-религиоведческий, историко-богословский, философско-культурологический анализ идей и воззрений Патриарха Никона дает основания утверждать, что он был ярким выразителем традиционно-русской ортодокс-славянской картины мира, основанной на святоотеческих представлениях о бытии и сущем, принципах христоцентризма, эклесиологизма и сотериологизма, философии, которая органично сочеталось (гетерономна) православному богословию с его рационализированной системой аксиологических и социально-политических установок , а его обширное наследие является вершиной средневековой славяно-русской мысли, с которого начинается Новое время истории и культуры России.
Религиозно-философские взгляды и убеждения Никона определяются догматичностью его мышления, они согласованы с традиционным святоотеческим учением, притом в каппадокийской традиции, являясь неотделимой его частью и представляют собой глубоко разработанную систему. Объединяя в одно целое его социально-политические, церковно-государственные воззрения на необходимость воцерковления государства, можно сказать, что он выступал за иероавтократическую («симфоническое» единство) модель государственного устройства на принципах христо-экклесиологической (теократической) модели бытия, согласно которым государство ставит себе идеалом превращение в Церковь, руководствуясь в своем жизнесозидании духом Евангельского учения (такая система убеждений не допускает возможности как папоцезаристских, так и цезарепапистских, цезареполистских установок).
Понимая Церковь как основу и высший принцип жизни общества, Никон в ее канонике и догматике видел верховные нормы, обязательные как для человека, так и для государства, потому и предостерегал государство от самоосвобождения от церковных начал, поскольку, освобождаясь от церковных начал, государство возвращается к естественным, которые противны церковным как языческие – христианским, и как следствие, не принимал гуманизированной культуры католического типа и секулярно-прагматической культуры протестантского типа, в которой Церковь, хотя и занимает в жизни общества какое-то место, но не затрагивает ее онтологических основ. Так, в образе Патриарха заключено то общее для «старообрядческой» и «никонианской» Церкви, которое суть русской ортодокс-славянской культуры – ее экклесиологичность – стремление к воцерковлению всех без исключения сторон жизни и человека, и общества, и государства, и которое сможет при определенных условиях – нивелировании многовекового идеолого-политического противостояния между «господствующей» Церковью и Старообрядческой – привести к духовной консолидации общества и преодолению социо-культурно-политического, ставшего церковным, гражданского раскола, ана-лиз которого, как социально-политического института и инструмента влияния, пред-ставлен в § 1 и 2 первой главы «Старообрядчество и никонианство: аспекты государственной политики, идеологии и мысли» в III разделе «Образ Патриарха Никона: социокультурный миф и его демифологизация».
Представив во второй главе I раздела социально-политический анализ с эле-ментами историко-философского, философсо-религиоведческого и формально-статистического обзора основных источников, относящихся к Патриарху Никону и свидетельствующих о нем как о выдающейся исторических личностей, во второй главе III раздела дан аналогичный анализ авторских исторических и художественных реконструкций образа Патриарха и сопутствующих комментариев, в ходе которого образ прошел процедуру демифологизации – задана его ифика, что представляется как опыт аналитической философско-культурологической, социально-психологической реконструкции исторической личности в третьей главе – «Патри-арх Никон: ифика личности и ее образа».
Как можно видеть при обзоре истории и историографии, а также источников, возникавшее в различных слоях общества осознание значимости и важности наследия Патриарха Никона для жизни Российского государства и Церкви, тем не менее, не приводило к специальному исследованию ни его творческого наследия, ни осмыслению его роли в жизни государства и Церкви, оставаясь «terra incognita», по поводу которой лишь высказывались досужие домыслы, творя «выгодный» (= идеологизированный) социокультурный миф, постоянно актуализируемый старообрядческой традицией в аспектах «церковной реформы», «текратического возвышением над царством», «гонений на староверов-старообрядцев» (Приложение 2) .
Обзорного характера спорадические исследования источников, относящихся к эпохе Патриарха Никона, в своем социально-историческом бытовании наряду с фундаментальными авторскими исследованиями сформировали две историографические линии: в подходах – реалистическую апологетическую и идеологически ангажированную критическую, в парадигмах – религиозно-философскую (святоотеческую) и позитивистского редукционизма (культур-психологизм), что соответствует мировоззренческим установкам – православно-патриотической и антицерковной цезареполистской. Противостояние этих мировоззренческих позиций в вопросах осмысления социально-исторических и социокультурных итогов жизни и деятельности Патриарха Никона, а также основных достижений и результатов XVII в. по настоящее время не преодолено .
В соответствии с принципом достаточности основания при пересечении признаков «подход – парадигма» выделено две модельные группы – 1) историко-идеологического редукционизма и 2) историко-апологетического реализма, в которые распределены анализируемые авторские исторические и художественные реконструкции и комментарии с учетом следующих признаков: использование автором источников; методологическая база, применяемая автором в исторических и социально-культурологических реконструкциях; тип мировоззренческих установок автора .
Так, к 1 группе – направление историко-идеологического редукционизма – от-несены и дан анализ работ общеисторического характера, которые выполнялись в двух традициях – светской и церковной (Приложение 6. Раздел I).
Светская традиция представлена работами В.Н. Татищева, В. Берха, Н.И. Костомарова, С.М. Соловьева, С.Ф. Платонова и примыкающие к ним работы, вы-полненные в парадигме историко-культурологического редукционизма Ф.Ю. Сама-рина, Н.Ф. Каптерева.
Церковная традиция – работами митрополита Платона (Левшина), епископа Черниговского Филарета (Гумилевского), митрополита Макария (Булгакова).
Ко 2 группе – направление историко-апологетического реализма – отнесены и дан анализ работ апологетического характера, которые также выполнялись в двух традициях (см. Приложение 6. Раздел II).
Светская традиция представлена работами А.П. Щапова, Н.И. Субботина, П.Ф. Николаевского, который первым подверг сомнению правильность свидетель-ских показаний по «Делу Никона», а также В.О. Ключевского, М.В. Зызыкина, С.М. Дорошенко, С.В. Лобачева, А.С. Панарина, К.М. Долгова.
Церковная или околоцерковная (клерикальная) традиция представлена рабо-тами архимандрита Аполлоса (Алексеевского), С.В. Михайловского, Спасовоздви-женского, Г. Георгиевского; к этой же группе отнесем труды митрополита Антония (Храповицкого) и архиепископа Серафима (Соболева).
Также представлен анализ иностранных исследований, посвященных Патри-арху Никону, В. Пальмера, А. Стэнли, Тондини, Д. Биллингтона, К. Кейна.
Проведя во второй половине XIX в. беспрецедентный по масштабам анализ источников и авторской исследовательской литературы, В. Пальмер углубляет проблему Никона, подтверждая не только каноничность его действий, но и значение его борьбы для Церкви и для России в том смысле, что она не только не кончилась, но видна еще только вначале, поскольку следствием совершенного по отношению к Никону греха и враждой против Церкви государство приготовило себе скорую гибель, поскольку с падением Никона был заложен фундамент цезарепапизма – сакрализированного цезареполизма (эти выводы подтвердит спустя столетие и Дж. Биллингтон), а в адрес Русской Церкви говорит о ее неблагодарности в отношении к великому человеку и архипастырю и надеется, что «она воздаст памяти великого Патриарха то же воздаяние, которое было сделано святителю Златоусту и святителю митрополиту Филиппу преемниками государей, согрешивших против Бога и Церкви, преследовавшей ее великих заступников, и чтобы имя Никона будет присоединено на Литургии к именам святых митрополитов Петра, Алексея, Ионы и Филиппа».
Труд В. Пальмера имел большой научный и общественный резонанс в Старом свете (Великобритания, Германия, Франция, Италия) – европейское сообщество от-кликнулось на него рядом серьезных исследований в области государственно-конфессиональных, социально-церковных, вопросов каноники, гражданского и имущественного права . В этой связи обращает на себя внимание не исследованный в отечественной историографии факт идеологической и религиозно-политической активности Британской Империи в отношении России (в частности, допуск В. Паль-мера к работе с одними из наиболее секретных документов российского историче-ского прошлого – «Делом» Патриарха Никона, опубликованному на английском языке), как нам представляется, плотно увязанный с событиями конца XIX – начала XX в., а также Первой мировой войны и непосредственно революцией 1917 г. Даже столь масштабные исследования Дж. Биллингтона «Икона и топор», Г. Киссенджера «Дипломатия», проливающие свет на «темные моменты» межгосударственных от-ношений, обходят стороной данную проблему.
Д.Х. Биллингтон, обосновывая современные внешнеполитические стратегии США (англосаксонского мира) в отношении к России и ортодокс-славянской (право-славной) цивилизации, развивающиеся на основе прогностических политологических моделей С. Хангтингтона, З. Бзежинского, Г. Киссенджера и др. и активно пропагандируемые «демократической оппозицией», включая ряд советских диссидентов и А.И. Солженицына, на которого возлагались большие, но не оправдавшиеся надежды, поскольку по известным причинам к его «пророческому голосу русских традиций, почти не прислушивались» (с. 15), тщательно рассмотрел XVII в. и эпоху Патриарха Никона с целью сформировать доказательную базу формирование-закрепление социальных архетипов «ксенофобии,.. антисемитизма… москвитянской идеологии», т.к. «раскол … запечатлел в народном воображении антисемитизм, заложенный в москвитянской идеологии»: «от фундаменталистов (т.е. старообрядцев. – В.Ш.) современная Россия унаследовала не столько исступленное благочестие, сколько фанатичную ксенофобию, а от теократов (т.е. никониан. – В.Ш.) не столько христианское правление, сколько церковную дисциплину» (с. 201). Следовательно, прикрываясь гуманистическими идеями, это «дурное» наследие призывает «цивилизованный» мир использовать всевозможные и необходимые средства для борьбы с оплотом зла – Православием – Православной Церковью и государствами Православной Эйкумены.
Отмечается также, что в целях микширования внешне- и внутри-политической антиправославной активности, в настоящее время в отношении тезиса «теократия Патриарха Никона» официальная позиция РПЦ характеризуется сдержанностью – бытующий социально-политического миф не оспаривается, т.е. не провоцируются негативно-полемические реакции со стороны заинтересованных в политизации и вовлечении в острую идеологически окрашенную социально-политическую дискуссию Церкви . Тем не менее, в литературе академического свойства, например, «Патриаршество в России», глава «Никон, Патриарх Московский и всея Руси», несмотря на жесткость социально-политических установок в отношении к этой личности, документально-исторична и выдержана в агиографическом жанре .
Вторая глава завершается анализом образа Патриарха Никона, активно представленным почти во всех видах искусства:
– художественно-изобразительном (геральдика, прориси, колокола, гравюры, иконы [Н. Михайлова; М. Тодорова; В. Шмидт и Н. Струнина, К. Струнин, Ф. Сынтин; и др.], настенные росписи, парсуны, портреты [А. Кившенко, А. Кияйкин, А. Литовченко, С. Милорадович, П. Михайлов, Н. Нерев, И. Сидельников, Б. Черушев, В. Шварц и др.], аппликации, лубочные картины, рисунки и миниатюры [С. Никифоров, Ф. Сынтин, М. Тодорова и др.] и скульптура [П. Добаев; Ю. Злотя; М. Микешин; Ж. Орловская и О. Уваров; В. Петров и Н. Полторацкая; С. Полегаев; П. Толмачев; И. Черапкин; В. Шмидт, К. Струнин и А. Алубаев], что также дает редкую возможность проследить историю отечественного изобразительного искусства на примере одной исторической личности) ;
– художественно-поэтическом творчестве (Новоиерусалимская школа песенной поэзии – архимандрит Герман, архимандрит Никанор, а также священник М. Бутин-цев, К.К. Случевский, Ю.В. Линник);
– художественной литературе (романистика и драматургия – А.П. Чапыгин, М.Я. Филиппов, В.В. Личутин, В.Ф. Боцяновский, В.В. Долгов и А.М. Доронин).
Художественные интерпретации образа Патриарха Никона на протяжении конца XVIII–XIX вв. имели по большей части стабильное политико-идеологическое неприятие, что соответствовало весьма актуальным проблемам «просвещенческим», социал-гуманистическим (антицерковным) принципам государственной политики Российской Империи. Идеологически схожий негативно окрашенный образ удерживала и активно транслировала в общественную жизнь традиция раскольников (староверов-стоглавцев) и им сочувствовавших, создававших, прежде всего, художественно-пропагандистский образ Патриарха как «развенчанного» исторического антигероя, что являлось одним из важных составляющих внешнеполитического имиджа светского государства. Во второй половине XIX в. художники-передвижники в образе Патриарха Никона видели и защитника Церкви в борьбе против автократии, и «провозвестника» раскола, придавая его образу современное им социально-политическое звучание.
В искусстве рубежа XX–XXI в. в отличие от обществоведческих наук оказался не связанным с осмыслением духовного и культурно-исторического наследия, а вызван, прежде всего, подготовкой к юбилейным памятным датам в истории государства .
Таким образом, проведя на основе авторских исторических и художественных реконструкций образа Патриарха демифологизацию, в главе 3 с учетом отраслевых достижений исторической и социальной психологии, психологии личности и приме-нения проективных методов, моделей реконструкции психо-типологических черт, разработанных Л.В. Спицыной, А.Д. Барской и уточненных В.В. Шмидтом, были выделены и реконструированы качественные (личностные) особенности Никона – представлена ифика его личности и образа. Вместе с тем отмечено:
1) Исходя из проведенной историко-психологической реконструкции, очевидным является факт психо-культурологической вульгаризации образа Патриарха Никона, его демонизации и мистификации в историографии в рамках направления историко-идеологического редукционизма, а авторские реконструкции, отнесенные к нему, быть признаны удовлетворительными в силу их несоответствия общим типологиче-ским чертам личности Никона не могут в отличие от авторов, отнесенных к направ-лению историко-апологетического реализма.
2) Любой реконструированный портрет, как бы полно он не представлял описание личности (будь-то Патриарха Никона, либого иного человека с религиозным мировоззрением, тем более монашествующего), он неизбежно будет неадекватен – будет мифичен, т.к. выработанная и признанная отраслевая психодиагностическая, да и вообще психологическая методологема в прагматистско-гуманистической (материалистической) парадигме вряд ли обеспечивает критичность аутентичного, сущностного постижения личностных особенностей, не говоря о личности в целом, так что мы вынужденно остаемся в рамках «социологизаторства», если возможно так определить суть подобных реконструкций. В связи с этим полагаем, что рассуждать о сущностных особенностях личности необходимо в онто-аксиологических (т.е. идеалистических как аскетических, святоотеческих) подходах, для чего необходимо разрабатывать соответствующий отраслевой понятийно-категориальный аппарат.
Кроме того, учитывая недостаточную разработанность и не совершенность на современном этапе развития отраслевой науки методологического аппарата, приме-ненного к объекту исследования, считаем возможным присоединяться к той характе-ристике Патриарха Никона, которую дал ему митрополит Антоний (Храповицкий) и утверждать: у Никона была нежная, мягкая, любящая душа; это не был грубый, черствый и жестокий человек Лигарида, Соловьева и Каптерева, только карающий и заботящийся о своей власти и чести. Его душа горела о славе Божьей и он понимал, что нет ничего на земле святее храма Божия, а потому усердно строил благолепные храмы, как в узком, так и в широком понимании, поскольку: Жизнь – Храм и Церковь и храм и есть сама жизнь в ее красоте и исполнении Любви.

В заключении подведены основные итоги исследования, извлечены истори-ческие и социально-политические уроки, сделаны обобщенные выводы и предложе-ния, а также, в частности, следующие выводы:
1) XVII в., эпоха Патриарха Никона, явились не только рубежом между Русью Древней и Россией Нового времени, между Русью, состоявшей из множества удельных княжеств, и централизованным православным Московско-Ромейским Царством, обремененным ответственностью за Вселенское Православие и Православную Эйкумену, это была эпоха, во время которой были сформированы основы и положены начала дальнейшей национально-государственной, и даже шире – государственно-эйкуменической (имперско-экклесиологической) политики, с активным участием в складывающейся Вестфальской системе международных отношений. Этот век, эта эпоха для последующего развития России приобрела черты стратегической исторической и духовно-культурной значительности, наследие которой оказывало и продолжает оказывать серьезное влияние на совокупную жизнь с ее заботами о национально-государственной безопасности и перспективах международных отношений в меняющихся системах миропорядка. Благодаря выработанному в этот период кросснациональному и кросскультурному наследию (ответственность за сохранение онто-аксиологических ценностей – фундаментальных ценностей бытия и обще-жития) и сформированной двувек-торности «север-юг» и «запад-восток», Россия стала мощнейшей мировой державой, стратегические интересы которой заключены в удержании онто-социальной стабильности и полиэтнической, поликонфессиональной, поликультурной открытости миру. Именно бремя этого наследия России обеспечивает ей перспективу существования и сохранения миропорядка «осевого времени», и именно с этим «ромейским» наследием она так нелицеприятна «ницшеанскому» миру с его стесненным формой квази-бытия духом – духом, жаждущим расширения и разменивающим онто-аксиологичские ценности на социально-экономические в их глобалистских и идеоцентрических энтропийных тенденциях и устремлениях, нивелирующих этно-национальные и персоналистские идентичности, духом, вожделеющим мир в его ресурсах и рынках сбыта и утрачивающим Красоту.
2) Изучение источников, включая авторские произведения, содержащих идеоло-гическую, социально-политическую, культурологическую, религиоведческую, фило-софскую информацию, убеждает, что социокультурный миф, в ряду научно обосно-ванных идей, символов, общественных мнений, а иногда и в синтезе с ними, про-должает свое бытование в информационно-матричных структурах современной ци-вилизации, правда, как сложноорганизованное (интегративное) явление он утрачива-ет многое от прежней поэтичности и красочности архаического мифа, но сохраняет с ним внутреннее качественное и функциональное родство .
3) Четкое понимание феномена исторического деятеля в контексте его социокультурного бытия, как собственно и бытования его образа в последующей истории (социокультурном мифе картины мира), предопределяет критичность реальности, в которой живет общество (совокупность страт и их социально-политических интересов), и целеполагает прогнозируемое будущее. Отсутствие «чистых» – бытование мифологизированных / мистифицированных символов, архетипических образов, которые образуют фундамент картины мира и залог потенциальной мощи цивилизации в ее динамичном развитии, лишают цивилизацию этой мощи, задавая модус квази ее сущностным началам, среди которых основной является совокупная картина мира.
4) В силу известных государственно-политических установок и подходов к про-блеме формирования абсолютистской монархи в аспектах ее соответствия принципам организации модели государственного устройства, принятым в Вестфальской системе международных отношений, и в особенности с Петровского времени, произошла резкая смена базисных парадигм и социально-идеологических установок во всех сферах жизни и государства, и общества, о чем ярко свидетельствует как социальная динамика, так и история отечественной словесности, религиозной, социальной и политико-правовой мысли раннего Нового времени: святоотеческая традиция с ее славяно-русскими мировоззренческим аксиоматическим онто-аксиологизмом и метафизическим экклесио-сотериологизмом замещалась парадигмой позитивистско-рационалистического реализма, христоцентричный антропологизм – антицерковным гуманизмом. Соборные метафизические устремления нового Израиля Святой Руси отныне нисходили не к третьему Риму Москово-Ромейского царства, но уже этатоцентризм Московского царства довлел третьему Риму своими имперскими амбициями, коренившихся в идеологии абсолютизма. В этих условиях образ Патриарха Никона получает свою мистифицированно-мифологизированную интерпретацию как «реформатора Церкви», гонителя старообрядцев, папоцезариста-теократа, стремящийся воз-выситься над Царем и захватить государственную власть и т.д.; в официальной исто-риографии, в отличие от старообрядческой литературы, о Патриархе Никоне и его наследии надолго забыли – о нем лишь вскользь упомянул В.Н. Татищев, когда писал о реформе епархиального управления Царя Федора Алексеевича.
Не глядя на характер произошедших социально-политических перемен, и XIX, и XX вв. продолжают сохранять сформированные и удерживаемые общественным сознанием стереотипы: публикация историографических материалов, включая международные, различных «Историй…» и т.д., с авторскими комментариями, должны были способствовать формированию общественного мнения в благоприятном для правительства духе, поскольку «ни одно правительство не станет оплачивать издание многотомных трудов из бескорыстной любви к науке. Иногда оно старается оправдать таким образом своих предшественников, а иногда дискредитировать их или даже возродить национальную гордость, выставляя напоказ славное прошлое» .
5) Состояние дел в части «большого» «Дела» Патриарха Никона, т.е. в совокуп-ности всех относящихся к нему источников, остается все еще не изученным, по-скольку значительная часть документов досудебного периода жизни Патриарха, как считается, была уничтожена – переписка Никона была изъята по приказу Царя – в предсоборные периоды до 1660, а затем к 1666 гг., а известное «Судное дело» вплоть до последней четверти XIX в. оставалось засекреченным, необработанным и неопуб-ликованным, но именно этим объемом в разное время и в различной степени доступ-ности пользовались отечественные и зарубежные исследователи.
Набиравший силу цезареполизм и доминирование государства во взаимоотноше-ниях с Церковью, усиливающийся контроль за религиозными организациями на про-тяжении ХVIII–ХХ вв. так же не благоприятствовали изучению наследия Патриарха как и осмысления его деятельности (сперва Новоиерусалимский монастырь был ли-шен именования, а затем и собственно имя Никона намеренно держалось в забвении: при Петре I властям Новоиерусалимского монастыря была запрещена даже построй-ка церкви во имя прп. Александра Свирского на месте кончины Патриарха Никона; за период с конца XVII по начало XXI в. житие Патриарха Никона было издано и пе-реиздано всего 10 раз незначительными тиражами, в отличие от массовых публика-ций старообрядческих житийных и полемических источников.
6) Публикация археографических материалов по истории и культуре России, в том числе и материалов «Дела», вызвала научный интерес и обилие историко-публицистических, литературных и художественных произведений, которые в логике известной государственно-церковной политики сформировали в части осмысления истории и наследия Патриарха Никона и его эпохи два направления – историко-идеологического редукционизма и историко-апологетического реализма.
Не глядя на противоречивость, а порой и взаимоисключаемость выстраиваемых в авторских работах характеристиках Патриарха, исторический образ Никона в худо-жественном сознании предстает с ярко выраженными монументальными чертами кроткого и несгибаемого, милосердного и грозно-незлобивого, молитвенно уверен-ного и преисполненного торжества правды человека.
Важным является также и то, что все без исключения исследователи, работавшие в парадигме историко-идеологического редукционизма, в отличие от представителей направления историко-апологетического реализма, обращались лишь к факту состоявшегося суда, а не к сущностной стороне – собственно деятельности Патриарха; находились в логике сфабрикованного «Судного дела» и инспирированного извне при заинтересованном участии отдельных политических сил и лиц внутри страны судебного процесса, при этом нисколько не обращались к позиции и мнению самого Никона, в мельчайших подробностях «возразившего» на все вопросы и «разорившего» все предъявленные ему обвинения, а также указывавшему на возможные в будущем последствия для общества, государства и Церкви в случае реализации это запланированного и поддержанного государственной властью злодеяния.
7) В последней четверти XX – начале XXI в. в результате смены-трансформации общественно-формационной парадигмы развития советстко-российского общества, наметились возможности к исследованию и осмыслению исторического прошлого и его наследия с использованием аутентичного объекту и предмету исследования методологического аппарата, постепенно преодолевая идеологическую ангажированность и расширяя источниковую базу; увеличивается объем публикации источников. По своим качественным характеристикам этот процесс напоминает динамику исследовательской работы в социально-гуманитарной сфере второй четверти – конца XIX в., обеспечивший, в результате обращения к ортодокс-славянскому наследию прошлых веков, начало эпохи русского Возрождения, прерванного в начале XX в. Так, в современных гуманитарных науках формируются предпосылки к восстановлению и формированию качественно новой эпохи истории российского общества – эпохи русского Возрождения, если этот процесс не будет ограничен или прерван набирающим силу процессом идеологической дискредитации фундаментальных ценностей славяно-русской цивилизации, утвержденной на онто-аксиологическом базисе Православия.
На основе результатов исследования и сделанных выводов сформулированы практические рекомендации:
1) Продолжить исследовательскую работу по обозначенным в диссертации про-блемам в следующих направлениях:
а) изучение вопросов, связанных с аспектами законодательно-правовой и догмати-ко-канонической базы Российских государства и Церкви в регулировании институ-циональных государственно-конфессиональных, внутри- и внешнеполитических от-ношений в исторических периодах, которые не затрагивались учеными, в том числе и по идеологическим соображениям;
б) изучение роли руководителей государства и предстоятелей Церкви, государст-венных и церковных деятелей разного уровня, а также механизмов и средств соци-ально-политических, институциональных взаимоотношений и влияния и их эволюции в истории России;
в) разработка подходов и методов исследования созданного до конца XVII в. на-следия православной славяно-русской цивилизации, обесцененного и отвергнутого в период Нового времени, дискредитированного и табуированного в советский период, а также программно-системного введения этого наследия – аутентичного циви-лизационным парадигмам корпуса текстов – в научный оборот, и на их базе возрож-дения традиционной культуры и цивилизационной картины мира.
2) Издательская и учебно-просветительская работа:
а) создание (перевод классических текстов и издание) национальной библиотеки святоотеческого наследия «Патрологии Руссика» – аналога «Патрологии Грека», «Патрологии» под ред. аббата Миня или Оксфордскому патрологическому своду, которая способна быть эффективным средством сохранения и трансляции фунда-ментальных цивилизационных ценностей, а также удерживать стабильность нацио-нальной социокультурной картины мира.
б) публикация и переиздание ставших библиографической редкостью авторских работ XVIII – начала XX вв. в области философии, аксиологии и психологии, соз-данных в рамках ортодокс-славянской цивилизационной парадигмы;
в) издание системной истории мысли (богословие, философия, социально-политическая и правовая) Древней и Средневековой Руси, а также в целях пропаганды ценностей циви-лизационно-национальной картины мира и истории страны целесообразно разработать спецкурсы по ортодокс-славянской и славяно-русской философии и культуре и подготовить учебные пособий по соответствующим разделам гуманитарных наук.
 

Публикации автора по теме диссертации

Монографии
1. Патриарх Никон. Труды / Научн. исслед., подготовка документов к изд., сост. и общ. ред. В.В. Шмидта. М.: Изд-во МГУ, 2004. – 164,8 п.л. .
2. Патриарх Никон: Стяжание Святой Руси – созидание государства Российского: Монография в виде сборника научных трудов / Сост. и общ. ред. В.В. Шмидта. В 3 ч. М.: Изд-во РАГС, 2007 (в печати). – 135 п.л. .
Публикация археографических материалов и памятников славяно-русской мысли
1. Никон, Патриарх. Возражение, или Разорение смиренаго Никона, Божиею милостию Патриарха, противо вопросов боярина Симеона Стрешнева, еже написа Газскому митрополиту Паисее Ликаридиусу, и на ответы Паисеовы / Подготовка текста В.В. Шмидта // Патриарх Никон. Труды. М.: Изд-во МГУ, 2004. – 27 п.л.
2. Никон, Патриарх. Духовные наставления христианину / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 1,8 п.л.
3. Никон, Патриарх. Поучение священному чину и причетникам / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 0,2 п.л.
4. Никон, Патриарх. Слово благополезное о создании монастыря Пресвятые Богородицы Иверския и святаго новаго исповедника и священномученика Филиппа, митрополита Московскаго и всея Руси чудотворца, иже на Святе езере, и о перенесении мощей святаго праведнаго Иакова, иже прежде Боровеческ именовася / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 0,7 п.л.
5. Никон, Патриарх. Слово о Животворящем Кресте / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 0,7 п.л.
6. Никон, Патриарх. Слово на моровое поветрие / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 0,6 п.л.
7. Никон, Патриарх. Слово отвещательно / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 0,5 п.л.
8. Проект наказа приставу о содержании Никона в Ферапонтове монастыре / Под-готовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 0,2 п.л.
9. Прохладный вертоград, или Никоновский лечебник / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 1,2 п.л.
10. Житие Никона, Святейшего Патриарха Московского / Предисл. В.В. Шмидта, В.А. Юрченкова, В.Б. Смирновой, подготовка текста В.Б. Смирновой, коммент. В.Б. Смирновой, В.В. Шмидта; НИИ Гуманит. наук при Правительстве Республики Мордовия. Саранск, 2005. – 11,2 п.л.
11. † Никон, Патриарх Московский / Подготовка текста В.В. Шмидта // Патриарх Ни-кон: История и современность: Мат-лы Всерос. науч. конференции, посвященной 400-летию со дня рождения Святейшего Патриарха Никона. (Саранск, 27–28 октября 2005). Саранск, Изд-во НИИ ГН при Правительстве Респ. Мордовия, 2007. – 0,2 п.л.
12. Житие Никона, Патриарха Московского и всея Руси / Подготовка текста, коммент. В.В. Шмидта // Патриарх Никон: Стяжание Святой Руси – созидание государства Российского: В 3 ч. М.: Изд-во РАГС, 2007. Ч. I. – 9,8 п.л.
13. История Патриарха Никона / Подготовка текста, коммент. В.В. Шмидта, О.Н. Бон-даревой, С.М. Дорошенко // Там же. – 12,6 п.л.
14. История о Царях и Великих Князьях земли Русской / Подготовка текста В.В. Шмидта // Патриарх Никон: Стяжание Святой Руси – созидание государства Рос-сийского: В 3 ч. М.: Изд-во РАГС, 2007. Ч. III. – 3 п.л.
15. "Назидание благочестивым Государем" / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 1,7 п.л.
16. Наставление и предохранения в тлетворных воздух / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 0,2 п.л.
17. "Об иконописании": Список с грамоты Святейших трех Патриархов / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 0,5 л.
18. О должности всяка верна, суща в защищении святыя Церкви противу еретиков Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 0,7л.
19. О скорбех по луннику / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 0,1 п.л.
20. Описание вин, ими же к погибели и к разорению всякая царства приходят и с которыми делы в целости и смирении содержатся и строятся / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 0,7 п.л.
21. Приветствия на разные случаи / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 1,5 п.л.
22. Сказание о различных ересех и о хулении на Господа Бога и Пресвятую Богородицу, содержимых от неведения в знаменных книгах (сочинение монаха Евфросина в год 7159 [1651], когда Царь Алексей Михайлович обратил внимание Патриарха на безпорядки в чтении и пении церковном) / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 2,3 п.л.
23. Таможенный и торговый уставы / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 2,1 п.л.
24. Увещания на разные случаи / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же.– 2,2 п.л.
25. Киприан (Kерн), архимандрит. Русские переводы патристических текстов: Библиографический справочник / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. –4 п.л.
26. Пересветов И.С. "О Государской мудрости военной" / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. –0,7 п.л.
27. Полоцкий С. Покаянный плач Царя Алексея Михайловича: глас последний ко Господу Богу / Подготовка текста В.В. Шмидта // Там же. – 1,7 л.
Статьи
1. Шмидт В.В. Никон, Патриарх: история и истории // Патриарх Никон: История и со-временность: Мат-лы Всерос. науч. конференции, посвященной 400-летию со дня рождения Святейшего Патриарха Никона. (Саранск, НИИ ГН при Правительстве Респ. Мордовия, 27–28 октября 2005). Саранск, 2007. – 4,1 п.л.
2. Шмидт В.В. (в соавторстве с: Васильевой Е.Е., Кручинной А.Н., Заболотной Н.В.) Патриарх Никон: Традиция и современность: (Русское певческое искусство второй половины XVII – начала XVIII века) // Государство, религия, Церковь в России и за рубежом: Информационно-аналитический бюллетень. 2007. № 1. – 1,5 п.л.
3. Шмидт В.В. Патриарх Никон: от мифа к реальности: (осмысление историко-философского бытия) // Религиоведение. 2007. № 3-4. – 0,9 п.л.
4. Шмидт В.В. Патриарх Никон и его эпоха: Историко-философские аспекты государственной идеологии // Власть. 2007. № 6. – 0,5 п.л.
5. Шмидт В.В. Патриарх Никон: Кому нужна мистификация образа русского Святителя // Русский дом. 2007. № 8. – 0,25 п.л.
6. Шмидт В.В. Стяжание Святой Руси – созидание государства Российского: эпоха Патриарха Никона // Православная цивилизация: Прошлое, настоящее, будущее: Сб. мат-лов межрегиональной конференции (Самара, 15–17 сентября 2006 г.). Самара, 2006. С. 86-97. – 0,75 п.л.
7. Шмидт В.В. Юбилей Патриарха Никона // Вестник Российского философского общества. 2006. № 2 (38). С. 74-76. – 0,1 п.л.
8. Шмидт В.В. Никон, Патриарх: история и истории // Саранские Епархиальные ведо-мости. 2006. № 6. С. 38–71; № 9. С. 53–73 – 3,7 п.л.
9. Шмидт В.В. «Патриарх Никон достоин вечного благодарения от Церкви» // Лампада. 2006. № 11. С. 19-24. – 0,5 п.л.
10. Шмидт В.В. Патриарх Никон в путях «пременения царств» // Человек верующий в культуре Древней Руси: Мат-лы международной науч. конф. (С.-Петербург, СПбГУ, 20–22 мая 2004 г.). СПб., 2005. С. 237-238. – 0,1 п.л.
11. Шмидт В.В. Никон, милостью Божией Патриарх: от господствующей идеологии к историческому наследию // Социальные конфликты в России XVII–XVIII веков: Материалы Всерос. науч.-практ. конф. (Саранск, НИИ ГН при Правительстве Респ. Мордовия, 20–22 мая 2004 г.). Саранск, 2005. – 3,2 п.л.
12. Шмидт В.В. Никон, Патриарх Московский, и его Воскресенский монастырь Новый Иерусалим // Богословские труды. № 37. М., 2002. – 2,3 п.л.
13. Шмидт В.В. Жизнеописание Святейшего Патриарха Никона // Журнал Московской Патриархии. 2002. № 11. – 0,7 п.л.
14. Шмидт В.В. Воззрения и труды Патриарха Московского и всея Руси Никона (Святая Русь: от третьего Рима к Новому Иерусалиму) // Вестник Московского университета. Сер. 7: Философия. 2001. № 4. – 0,7 п.л.
15. Шмидт В.В. Патриарх Никон: труды и воззрения: (Интерпретация религиозно-философской традиции) / РАН ИНИОН. Деп. ст. № 55297. М., 1999. – 2,5 п.л.
16. Шмидт В.В. Свод «Судного дела» Никона, Патриарха Московского и всея Руси, и других архивных материалов как проблема интерпретации / РАН ИНИОН Деп. ст. № 55296. М., 1999. – 3,7 п.л.

2004-2025 ©РегиментЪ.RU