Чернопысский 42-й пехотный Якутский
полк в гражданской войне
// Военная быль, 1974, №126. С.41-44
В некоторых военных журналах были напечатаны статьи,
касавшиеся Якутского пехотного полка. Мой отец прослужил
в этом полку до предельного возраста и ушел в отставку в
1913 году, а мое детство и моя юность все прошли среди
офицеров и солдат этого полка. В 1914 году, по окончании
Виленско-го военного училища я вышел в Казанский военный
округ и тотчас же подал рапорт о назначении меня в
Якутский полк, указав мотивы этой моей просьбы. Просьба
моя была удовлетворена, и таким образом я начал свою
офицерскую службу в рядах этого славного полка.
Будучи одним из ближайших сотрудников полковника
Антоновича, нашего командира полка, в его попытках
сформировать полк в Добровольческой армии, я хочу
рассказать о действиях нашего полка во время гражданской
войны.
В октябре 1917 года я, как и многие другие офицеры,
оставил мой родной 42-й пехотный Якутский полк и
проживал у родителей в Волынской губернии. В июне месяце
1918 года я случайно вошел в связь с бывшим командиром
полка полковником Антоновичем. Георгиевским кавалером
ордена и оружия. Полк он принял в 1916 году, имея 45 лет
от роду. Мы с ним встретились, и на этом свидании
полковник Антонович сообщил мне о своем намерении
сформировать Якутский полк на Дону. Для первой встречи
он ограничился лишь этим, но сказал, что в Киеве он
назначил полковника Лошакова руководить «центром связи»
якутцев.
После встречи с полковником Антоновичем я вошел в
контакт с полковником Лошаковым, моим командиром
батальона во время войны, и от него' узнал, что он
занимается вербовкой и переброской якутцев на Дон.
Система вербовки была такова : полковник Антонович
устроился у гетманского правительства агентом по закупке
скота в Херсонской губернии для оккупационных войск. Эта
служба давала ему возможность набирать повсюду своих
«представителей ». Все эти « представители » были
бывшими офицерами и были завербованы для кадра будущего
полка и должны были быть переправлены в Южную армию.
В это же самое время украинское правительство
формировало кадры для украинской 11-й дивизии, полки
которой носили названия бывших полков российской армии.
При вторичной моей встрече с полковником Антоновичем я
получил задание отправиться в гор. Луцк, где
формировались кадры Якутского полка, чтобы узнать, кто
там есть из якутцев и сообщить им о планах полковника
Антоновича. В Луцке я нашел 4-5 офицеров-якутцев, чьих
фамилий я говорить не буду. Штаб полковника Антоновича
находился в гор. Балта, Херсонской губернии. Кажется, в
конце июля я был вызван полковником Лошаковым в Киев,
где получил распоряжение узнать, кто из офицеров
согласен поехать на Дон. Из пяти человек согласилось
трое. Приехав с ними в Киев, мы узнали от полковника
Лошакова о том, что мы должны выехать на станцию
Миллерово, в Южную армию, куда он уже отправил других
офицеров. Мне было приказано явиться в штаб Южной армии
и доложить там настоятельную просьбу полковника
Антоновича о том, чтобы из прибывающих офицеров была бы
сформирована рота 42-го пехотного Якутского полка.
Начальник штаба (кажется, генерал Штейфон) в этом
категорически отказал. Получив отказ, я поехал в
Новочеркасск, в штаб Донской армии, где и получил
согласие на такое формирование при 5-м или 6-м полку
Саратовского корпуса. Явившись затем на станцию Белая
Калитва, я показал предписание штаба армии командиру
полка и получил и его согласие.
Вернувшись обратно на станцию Миллерово, я сообщил
остававшимся там офицерам, что они могут ехать в полк, а
сам с прапорщиком Бегловым возвратился в Киев для
доклада полковнику Лошакову.
На станции Ромодан я узнал, что петлюровцы восстали
против гетмана, а по прибытии в Киев нам стало известно,
что бои идут на дальних подступах к Киеву. С прапорщиком
Бегловым мы отправились к полковнику Лошакову, но его
уже не было.
В это время в Киеве формировался офицерский отряд
генерала Келлера, в который мы и поступили, попав на
бронепоезд, которым командовал генерал Багинский, мой
бывший начальник дивизии.
После сдачи Киева мы очутились в чужом городе, без связи
с кем-либо, без железнодорожного сообщения и без
средств. К нашему -41- счастью здесь жила моя сестра,
предоставившая нам временный приют.
Не помню уже, сколько времени прошло, во всяком случае
больше месяца, когда пошли поезда на Одессу. У нас были
документы, — мой — старшего писаря, а у прапорщика
Беглова студенческий, и были воинские литеры на проезд
по железной дороге. Мы и решили ехать в Одессу, но
сначала заехать в Балту, где я думал найти полковника
Антоновича. В Балте я узнал, что полковник Антонович
скрылся, а в городе прочел расклеенный на стенах приказ
петлюровского коменданта города, кажется капитана
Садовского, в котором полковник Антонович объявлялся вне
закона и с ним вместе и начальник полиции.
Решая, куда ехать дальше, мы узнали на вокзале, что на
Одессу проехать нельзя, — идут бои. Решили пробираться
на Таганрог или в Крым, чтобы затем попасть на Дон.
Доехав поездом до станции Помощной, мы узнали, что ни на
Таганрог, ни на Крым поездов нет. Добравшись в товарном
поезде, переполненном солдатами, до Николаева, мы попали
на пароход, шедший как раз в Одессу.
На палубе парохода я случайно поднял с полу газету, в
которой прочел приказ коменданта Одессы, подписанный...
полковником Антоновичем. Сейчас же по приходе парохода в
Одессу я помчался в комендантское управление. Спрашиваю
: « Где комендант ? » и говорю, кто я. Мне отвечают, что
я могу найти коменданта в « Московской гостинице », на
Дери-басовской. Мы оба мчимся туда и находим там нашего
полковника...
С этого дня начинается вторая фаза формирования
Якутского полка. На следующий день я явился к полковнику
Антоновичу в комендантское управление, где полковник
Антонович сообщил мне, что он получил от генерала
Гришина-Алмазсва разрешение сформировать при
комендантском управлении роту 12-го пехотного Якутского
полка, которая явится костяком будущего формирования. В
данный момент была уже сформирована офицерская рота. В
Одессе проживало много офицеров и сюда же пробирались
офицеры из зоны, занятой войсками Петлюры. На командных
должностях было несколько бывших курсовых офицеров
Одесского училища, как полковник Карпов, братья Петровы,
штабс-капитан Слиженков и другие. Но несмотря на
присутствие многочисленных офицеров, запись добровольцев
шла медленно.
Несколько позже началось формирование солдатской роты и
пулеметного взвода. Никакого отпуска денег каким-либо
командованием или организацией не было, но' полковник
Антонович сумел получить средства у некоторых
заводчиков, и я должен отмстить здесь щедрость г. Анатра,
владельца авиационного завода.
Наконец рота и пулеметный взвод были уже подготовлены,
как в строевом, так и в боевом отношении. Я был назначен
полковым адъютантом. Встал вопрос о зачислении роты в
состав Добровольческой армии, о чем была подана
докладная записка генералу Гришину-Алмазову для
ходатайства перед Верховным командованием. Но тем
временем генерал Гришин-Алмазов покинул Одессу, и на его
место был назначен генерал Шиллинг. Рота, усиленного
состава, и пулеметный взвод были ему представлены и
произвели на него очень хорошее впечатление.
В это же время из Ставки Добровольческой армии приехал в
Одессу генерал Тимановский, принявший командование
стрелковой дивизией, а через некоторое время приказом
Главного командования рота Якутского полка вошла в
подчинение генералу Тимановскому.
В Одесе тогда находились французские войска, а на рейде
стояли французские корабли. Петлюровцы занимали станцию
Раздельную, а к востоку, к Николаеву и Херсону, гуляли
отряды петлюровцев и Григорьева. Для прикрытия Одессы с
севера были выдвинуты части стрелковой дивизии, а на
восток — части французских войск, сенегальцы. Рота
Якутского полка несла внутреннюю охрану города.
Петлюровцы и григорьевцы все больше и больше сжимали
кольцо вокруг Одессы, тесня стрелков и французов,
которые решили начать эвакуацию города. В самой Одессе,
на Молдаванке и на Пересыпи, уже появились красные
партизаны. Рота Якутского полка, поддержанная
броневиком, обороняла сектор Преображенской улицы и
вокзал, то есть центр города. Комендантское управление
перешло в дом Лионского банка. Так прошло несколько
дней, пока французы не погрузились Затем был получен
приказ командования оставить город и вдоль Фонтанов
отойти на «Пески», к гор. Аккерману.
С наступлением темноты рота оставила Одессу и утром
расположилась на « Песках ». Простояв там несколько
дней, рота была затем погружена на пароход, кажется в
Аккермане, и прибыв в Тульчу (Румыния), разгрузилась, в
ожидании дальнейших распоряжений. В Тульче я заболел
тифом и лежал на соломе в полковом околодке. Как только
кризис болезни миновал и я стал быстро поправляться, был
получен приказ о погрузке роты на пароход для отправки в
Новороссийск. По моей настойчивой просьбе я тоже был
погружен на пароход и, быстро поправившись, в
Новороссийске вступил в исполнение должности адъютанта.
Прибыв в Новороссийск, рота и пулеметная команда
отдохнули, получили обмундирование -42- и были
направлены в Таганрог, где мы получили пополнение из
ставропольцев (800 человек) и пулеметы. Рота
развернулась в два батальона с пулеметной командой и
значилась уже как 42-й пехотный Якутский полк, который
был представлен генералу Май-Маевскому.
После отдыха полк был переброшен на станцию Иловайская,
где полку произвел смотр генерал Кутепов. Там мы
простояли недолго в армейском резерве. Здесь же
полковник Антонович сдал полк своему помощнику,
полковнику Петрову, а я с должности адъютанта был
переведен в пулеметную команду.
Затем, до самого конца боев полк оставался в
двухбатальонном составе и только в Киеве был сформирован
из пленных малочисленный 3-й батальон, но я думаю, что
при лучшей организации, пройдя от Таганрога до Киева,
можно было бы сделать больше.
После станции Иловайская полк двигался в направлении
гор. Змиева и первый бой имел у дер. Балаклея, где был
убит поручик Буткевич (старший). Подойдя к Змиеву, полк
завязал бой с бронепоездом красных. Во время боя в полк
приехал генерал Кутепов и после его отъезда через
некоторое время полковник Петров сдал полк полковнику
Почекаеву. После взятия Змиева полк был направлен на
Харьков через Славянск и Изюм. У станции Мерефа. под
Харьковом, полк получил задачу взорвать железнодорожную
линию и занять станцию Жи-хор, куда отступали
большевики. Задача была выполнена 2-м батальоном, и полк
двинулся на ст. Основа и Новая Бавария, куда подошел и
2-й батальон Дроздовского полка. Харьков был взят
Дроздовцами.
Из Новой Баварии полк был направлен на ст. Люботин,
откуда после отдыха повел наступление на Богодухов и
Гуты. Со стороны красных здесь действовал батальон
матросов под командой « Маруси ».
После боев за Богодухов полк был переброшен на
Полтаво-Миргород-Киевское направление. После Богодухова
полком последовательно командовали генерал Бернис,
полковник Любомиров, полковник Иваненко и полковник
Дех-терев. Подойдя с боями к Киеву, полк получил задачу
перерезать шоссе Киев-Чернигов, по которому отступали
большевики. Задача была выполнена, взяты пленные и
броневик, и полк остановился на линии Козелец-Остер.
Период времени от Люботина до Киева я был в отпуску, а
возвратясь в полк был назначен оперативным адъютантом.
Полком в это Еремя командовал полковник Любомиров. В
сентябре 1919 года полк перешел в наступление на участке
Козелец-Остер, сбил красных, взяв пленных, и продолжал
наступление на Чернигов, который был взят 2-м батальоном
и подошедшим Белозерским полком. В последних числах
сентября 1919 года, тотчас после взятия Чернигова, полк
был спешно вызван в Киев, куда ворвались красные,
которые, сбив наши части, дошли до Крещатика.
Полк выступил на рассвете и форсированным маршем, частью
на подводах, проделав под дождем за один день и ночь 130
верст, утром подошел к Цепному мосту, где был встречен
генералом Драгомировым, генералом Бредовым и
митрополитом Антонием. Пройдя мост, полк развернулся в
боевой порядок и с хода перешел в наступление. Здесь
завязался уличный бой, стреляли из окон, но к вечеру
полк, сломив сопротивление большевиков, вышел на шоссе,
ведущее на Святошино, на следующий день занял Святошино
и окопался на реке Ирпень. Продвижению полка в городе
способствовал броневик « Якутец » с пулеметчиком
поручиком П.А. Трофимовым.
Через некоторое время, кажется в конце ноября, полк
снова перешел в наступление, форсировал реку Ирпень и
продвинулся на 20 клм. по шоссе Киев-Житомир. Неожиданно
был получен приказ отойти в исходное положение, на реку
Ирпень. Штаб полка был в недоумении (полком командовал
тогда Генерального штаба полковник Дехтерев). Вскоре
выяснилось, что большевики сбили гвардейскую дивизию и
Белозерский полк на Черниговско-Козелецком направлении и
быстро продвигаются на Киев. Якутскому полку было
приказано задержаться на реке Ирпень до отхода всех
частей из Киева и идти в арьергарде. Это было в декабре
1919 года.
Так начался тяжелый отход войск генерала Бредова на
Одессу. Дойти туда они уже не могли, так как Одесса была
уже занята красными-Путь отступления проходил через
Киев. Белую Церковь, Шполу, Звенигород, Хмелевое и Голту.
В Голте был получен приказ изменить направление движения
и вместо Одессы идти на ст. Раздельная и Тирасполь, для
перехода румынской границы.
В Тирасполе ночью было получено новое приказание —
спешно отходить вдоль Днестра на север, к польской
границе. Поход происходил зимой, в очень тяжелых
условиях, люди устали, мораль была подавлена, и красная
конница Котовского неустанно преследовала отряд.
На польской границе полк был разоружен и отправлен в
лагерь для интернированных в дер. Пикупица, около
Перемышля.
В 1920 году офицеры и солдаты, еще остававшиеся в
лагере, были перевезены в Крым, где были влиты на
пополнение Брестского пехотного полка.
Так кончил свою службу Родине 42-й пехотный Якутский
полк, вписав имя полковника -43- Антоновича в историю
полка. С Брестским полком бывшие якутцы прошли Крымскую
кампанию, сражались под Каховкой, на Перекопе и после
эвакуации пережили еще и Галлиполи.-44-
Главная